Уверенный в своем художественном таланте, Антон сел в свой верный«Порше», нажал на газ и полетел в направлении резиденции мистера Масимо Асканти. Минут через сорок он припарковал машину перед шикарным особняком итальянца.

          «Надо же, какой дом! Стоит по быстрее войти и поздравить владельца. А многие воображают, что только на нефтяном бизнесе можно заработать такие деньги».

          Молодой человек нетерпеливо позвонил в дверь и услышал чьи-то торопливые шаги, приближавшиеся из глубины дома. В дверях показалась полуодетая особа, бросавшая на него разгневанные взгляды. На ней была только комбинация красного цвета. Очевидно, Антон пришел не в самое подходящее время. Но как ему могло прийти в голову, что в семь часов вечера некоторые люди занимаются такими ночными развлечениями? Или, может, эта женщина просто позировала маэстро, а его воображение, как всегда, преувеличивает?

          — Вам кого? — спросила девушка, возможно, возмущенная тем, что он помешал ей продолжить приятную авантюру.

          Все еще не придя в себя, Антон стоял, будто аршин проглотил. Он почему-то был готов запаниковать. То ли от выглядывающего из комбинации бюста, то ли от факта, что помешал «работе».

          — Извините, мистер Асканти дома?

          — Нет! — отрезала женщина, не в состоянии простить этому недотепе бесцеремонное вторжение. Потом осмотрела элегантно одетого мужчину и, видимо, решила сменить тон на заинтересованный: — А зачем он вам?

          — По сугубо личному вопросу.

          — Вы должны мне сказать. Маэстро не любит, чтобы его беспокоили, когда он творит!

          — Но прошу вас, впустите меня, ведь я вам сказал, что пришел по сугубо личному вопросу и не желаю, чтобы все в доме знали, по какому именно.

          — А я не желаю, чтобы вы являлись без предупреждения! Может, как прислуге, мне не надо вмешиваться в личные дела мистера Асканти, но моя задача — охранять его от назойливых посетителей!

          Антон решил во что бы то ни стало войти в резиденцию художника. Чтобы оказаться внутри, он, кажется, был готов даже треснуть полуодетую особу папкой. Снова вспомнил о Саливанове, и нокаутирование молодой женщины показалось ему почти неизбежным. Один удар — и он без проблем сможет проникнуть в логово маэстро...

          Но его мысли стали более миролюбивыми, и он решил устранить помеху дипломатично:

          — Знаете ли, вы что мать мистера Асканти только что пережила инфаркт и находится в больнице?!    Я приехал, чтобы сообщить об этом мистеру Асканти, и желал бы поговорить с ним лично,—физиономия Антона была настолько печальной, что огромная грудь прислуги начала подниматься от волнения.

          А это бросало его в страх: «Наверное, стоит изменить выражение своего лица, а то комбинация на ней может лопнуть по швам. И тогда я вряд ли буду ликовать… или наоборот?»

          — Господи, несчастная донна Андреа, — всхлипывала женщина, — несчастная донна Андреа! Она, как и мистер Асканти, живет в этом неблагоприятном климате. И когда случилось это горе?

          — Позвольте мне все объяснить мистеру Асканти, — все тверже настаивал Антон.

          — Вы не представляете, как маэстро привязан к матери. А теперь у нее инфаркт! — заметив скорбный взгляд молодого человека, изображавшего рыцаря печального образа, она открыла входную дверь и смиренно повела его в комнату Масимо Асканти.

          От волнения она так и не заметила подозрительно большую папку, которую назойливый посетитель принес с собой. Они вошли в огромную спальню, в которой все было в розовых тонах и как будто напоминало о любви. На окнах висели бледно-розовые шелковые шторы, ниспадающие тяжелыми складками. Кровать из эбенового дерева занимала большую часть комнаты. Она была застелена бледно-розовым сатиновым покрывалом.