– Открывай!
Раб открывает заслонку, и кузня опять
наполняется вихрем огня.
- Ха – ха! – торжествующе беснуется в
шквалах ветра и огня рабовладелец. – Я владыка ветра и огня!
Однако поток ветра и пламя горна опять
ослабевают, и рабовладелец обмякает.
- Так ты, всё-таки кудесник?! – затаив
дыхание, смотрит он на своего юного раба.
- Нет. Хотя, я высчитал, что через
щель в горн вырывается лишь воздух, загоняемый ветром в коридор, который
заканчивается для него препятствием с узкой щелью. Но, на преодоление которого,
у воздуха, без ветра, сил не хватает, – поясняет юноша.
- Значит, у входа выставить рабов и
загонять воздух! – находит решение хозяин.
- Сил не хватит! – останавливает его
раб.
- У меня хватит сил заставлять
работать на себя и рабов и ветер! – угрожающе решает и эту проблему
рабовладелец.
- Как же вы можете повелевать тем, что
выше вас и само даёт вам жизнь? Ведь мы живём благодаря воздуху! – удивлённо
смотрит на него юноша.
- Ха – ха! Так же, как я даю вам жизнь
и управляю ею, чтобы вы делали всё необходимое, для моей! – самодовольно
замечает хозяин.
- Ха – ха! Я сделал ещё одно открытие!
– вдохновенно оживляется юноша. – Я понял, почему понимаю ветер!
- Что ты ещё такое понял? –
настораживается хозяин.
- Он для меня не раб, а друг? И мы
живём друг для друга!
- А… Ну, да, друзья… И оба мои рабы!
Один прикован, а другой обуздан мною! – успокаивается рабовладелец.
- Нет! Ветер управляет воздушной
стихией и никогда не будет обуздан! А ты загнал в меха воздух и он, как и раб,
безвольного ветра, подневольно делает лишь то, что заставляют, а не то, что мог
бы и хотел, – показывает он на едва струящийся через щель воздух и огонь в
горне.
- Хм… - отягощённым раздумьями
взглядом, глядит на раба и его друзей рабовладелец. – А почему же, когда
закроешь! – закрывает он заслонку, прислушиваясь к происходящему внутри
шипению, через щели и украдкой, глядя на своего необычного раба. – А потом
откроешь! – открывает он заслонку и отскакивает в сторону от взметнувшегося в
потоке воздуха пламя горна. – Он бушует?
- Воздушная, как и человеческая душа,
рождена для свободы! – окрылённый открытием поучает юноша. – И будучи запертой,
она рвётся и, бушуя, вырывается наружу. А вы говорите: раб безволен и на воле –
тоже раб.
- И ленится выполнять свою работу, если
его не заставляют! – показывает хозяин на угасающую струю воздуха и пламя
горна. – Потому, что раб делает всё только из под палки и сдохнет с голоду,
погибнет без меня! – со злостью закрывает он заслонку. – Пока я не позволю и не
заставлю его жить! Для меня! – направляясь к выходу, берётся рабовладелец за
ручку двери.
Но не успел он отбросить щеколду, как
дверь распахнулась и, охваченный ураганным потоком огня и воздуха, хозяин, с
криком – Ты опять колдуешь?! – едва не выброшенный им наружу, успел,
ухватившись за косяк, спрятаться за него от безудержности всесильной стихии.
-
Нет. Это срывает оковы своего заточения и наполняет его духом свободы! –
жизнерадостно раскрывает юноша свои объятия, трепещущему в них ветру.
- Нет! Я здесь владыка и прихлопну
каждого, кто вздумает хотя бы мечтать о свободе! – яростно захлопывает
рабовладелец дверь и торжествующе смотрит, как всё успокаивается.
- Вы захлопнули не огонь и ветер, а
дверь перед ними.