Небольшое, но глубокое озеро с загадочным названием «Чёрное зеркало», не замерзает даже в самые лютые морозы. Термальные источники на глубине непрестанно обновляют и согревают воду. И летом, и зимой температура воды не превышает 13-ти градусов. Она всегда остаётся чистой, слегка солоноватой, и считается лечебной. Шунгитовая галька по берегам, и на дне, придаёт озеру таинственный, мрачноватый вид. Оно не отражает синеву неба, остаётся чёрным всегда, однако стены близлежащего, старого монастыря, плывущие по небу облака, деревья, люди и животные отражаются в этом озере очень чётко, словно на яркой, чёрно-белой фотографической открытке. Красоты окружающие его так восхитительны, что всякое подробное и витиеватое описание покажется скудным и блёклым для человека хоть раз побывавшего там. Благоухающий ладаном кедровый лес на невысоких холмах почти полностью окружает тёмные воды, будто нарочно оберегая от ветра «Чёрное зеркало». Со стороны севера, на пологом лысом холме, стоит N-ский мужской монастырь, воздвигнутый ещё во времена императрицы Елизаветы Петровны усердием ссыльных, избегнувших каторги, опальных дворян, руками их же крепостных. В семи километрах от монастыря располагается город N-ск, некогда посёлок для ссыльных, именовавшийся так-же N-ском, вплоть до 1914 года.
Два, а то и три раза в год, во время Рождественских, Пасхальных и летних каникул, учащийся М-ской духовной семинарии Сергей Александрович Репнин приезжает в этот городок дабы, как он выражается, «остыть от кипящего страстями мегаполиса и насладиться живоносным благолепием здешних мест». Мечтательный, добрый, немного рассеянный тридцативосьмилетний Сергей останавливается, по обыкновению, у своего дядюшки Егора Андреевича Репнина - местного умельца, изобретателя и чудака. Дядя и супруга его, Татьяна Ивановна, всякий раз радушно принимают измотанного столичной жизнью племянника, и не мешают созерцать ему его живоносное благолепие. Так, целыми днями, долговязый, начинающий лысеть семинарист, то пропадает на озере, балуясь акварелью, то в монастыре и его окрестностях, записывая в тетрадку размышления, созидает умиротворение духовное.
Окончивший педагогический университет Сергей Александрович почти двенадцать лет преподавал географию и астрономию в одной из средних школ столицы. Преподавал успешно. Коллеги его уважали, а среди учеников он слыл любимым преподавателем. В тридцать три года от Сергея Александровича ушла жена. Просто ушла, и всё. В тот период, что-то перевернулось вдруг в душе географа и астронома, и, оставив свою прежнюю деятельность, пройдя подготовительные курсы, Сергей Репнин с отличием сдал вступительные экзамены в духовную семинарию. С детства любознательному и склонному к познаниям Сергею легко давались богословские науки и языки. За два года учёбы прилежание и безупречность его оценок не давала повода строгому, ворчливому ректору испортить на время каникул заслуженный отдых отличнику семинаристу.
Вечером Радоницы, Сергей Репнин прибыл в имение своего доброго дядюшки, а во вторник, после Литургии и крестного хода, уже бродил по знакомым тропинкам у озера, выбирая место для очередной акварели.
Пасха в этом году была поздняя, и только что народившийся май, кричащий голосами птиц и парящий над землёй переливами пасхального перезвона, так будоражил ум, что осязаемы и видны вдруг становились слова великого апостола: «Смерть! Где твоё жало?! Ад! Где твоя победа?!»
Пробравшись через нежно-зелёные, колючие кусты облепихи, установив на пригорке свой походный мольберт, одухотворенный Сергей Александрович (без одной буквы Репин) принялся за эскиз. Ракурс был превосходным! Монастырь, возвышаясь над горизонтом, подобно кораблю, сверкал мачтами-куполами на солнце, и летел в нежной синеве небес, сопровождаемый небольшими облачками, словно морскими барашками.
Появление фигуры загадочного монаха на противоположном берегу, слева от монастыря, не повлияло на творческое вдохновение художника, но в который раз заинтриговало. Сергей сталкивался порой с ним в монастыре, но знаком не был. Монах иногда появлялся и на озере. Странность была в том, что лицо монаха, будто бы под чадрой, практически полностью было скрыто. Прошлым летом он приходил на озеро и стирал какой-то очень большой, не то ли пододеяльник, не то ли парус.
