ЧЕРТИ НА ОБОЧИНЕ
Жанр:
Сатира.
Цикл: Злободневные рассказы
Цикл. Хочу надышаться, глядя на неё.
Цикл. Существа из твоего раздражения.
Бракованный Котёл из закрытой Икеи с маркетплейса без возврата на медленном огне с глубокой прожаркой.
От автора: Идея создать цикл «Существа из твоего раздражения», очень давно поскрёбывала мои мысли. Ненавязчиво, но возникновенно. То тут, то там, появлялись люди, которые нет-нет, да начинали выбешивать своим нелогичным поведением, что ведёт только к худшим последствиям для всех. Создаёт на ровной почве конфликт и не имеет нормального завершения. Ведь это продолжается, чем бы это не закончилось здесь и сейчас.
Я люблю людей. Отношусь к ним с уважением. Мы Единое сообщество, мы придерживаемся общеустановленных правил, чтобы сосуществовать и улучшать жизнь друг друга. И когда всякий придерживается этих простых правил, действительно очевидных, всё идёт планомерно, мир строится, нервные клетки не разрушаются, а общее сознание и принятие друг друга только прогрессирует.
Я ненавижу людей. Из-за отдельных индивидуумов, составляющих лишь крохотную толику в процентном соотношении, относительно остальных нормальных, многие из нас приходят именно к этой мысли.
Цель данного цикла, пусть и пассивная, пусть и почти невыполнимая в сатирическом заходе показать этим людям, что последствия, творимого ими, вызывает неприязнь, взывает времязатратность и нервоз у большого количества людей вокруг.
Встречаем первых провинившихся. Не надеюсь, что те, кто выступал моими «музициарами» на создание этого произведения, прочтут сей труд, но, может быть, кто-нибудь, когда-нибудь им это покажет. И, быть может, случится невозможное и до них дойдёт. Неважно что.
Катарсиса Вам и Вашему делу. А злободневным героям из этого рассказа Катарсиса во всём, кроме тех делишек, за которые они попадают в свой Личный Ад.
Жизнь.
Где-то под небесами, за воздушными потоками, в залежах городов, раскинувшихся по необъятной Земле, обретался зримым очертанием дом, как и все иные дома, имевший пол, да потолок, столько же стен о нескольких окнах. Одно, к слову молвить, не примыкало створкой до полной герметичности, продувалось премерзопакостненьким сквознячком, потому-то, хозяин того окна, держал его повсюду открытым. Время года позволяло – осень. Уже холодно для лета, но ещё не прохладно для зимы.
Где-то под небесами в вышеознаменованном окне нежнейше, словно тонкий ломоть самого дорогого сыра, нарезанный самой профессиональной рукой, встрепенул этот воздух и уши, пустившие слух в его атмосферу, ЗВУК.