Глава 9. Долгожданные гости с севера
Прошло два года. На ту поляну, с востока стесняемую дубравою, откуда на запад – на всё Великое море – открывается прекрасный вид, въехала группа конников.
Весьма миловидная и голубоглазая дева с красиво вьющимися прядями русых волос, ехавшая на коне, свесив ноги на одну сторону, взялась за холку и легко спрыгнула с него. Одета она была просто – в длинное серое платье-пенулу с такой же серой накидкой-мафорием на голове, прихваченным лентою (как одевалась и сама Богородица). К ней сразу же подошёл седеющий русоволосый мужчина в кожаном колпаке с опущенным набок концом, с тяжелым мечом на поясе, и, приняв у неё коня, увёл его в сторону.
Потом та дева прошла к краю поляны и загляделась в блистающую лазурную даль моря. Затем она подняла руки, как птица крылья, и довольно долго стояла так, будто паря в потоках ветров. Возвратившись к опушке леса, дева присела на старую колоду, где трава была ниже и не раз прежде горел костер. Там к ней подошли двое русоволосых юношей в рыжих лисьих шапках-колпаках с опущенными набок концами, в тёмно-зеленых туниках, в серых фракийских плащах и с узкими мечами.
Дева поглядела на них внимательно, и очень сильно – звонким и красивым голосом, как будто читая стихи, произнесла:
– Судари мои, Антип и Давид! Кто же таков Евтихий, наш проводник? До сих не могу поверить… Едва мы ступили на Святую Землю, как тяжкое бремя, нависавшее над нами черною тучею, вдруг истаяло. Наверное, что-то похожее ощущала моя смуглая рабыня, неожиданно отпущенная на свободу по моей просьбе отцом… С виду Евтихий – сущий ромей, но вот по характеру – как бы наш. И одет он тоже напополам – шапку имеет римскую, а плащ наш – фракийский. И откуда него такие связи большие в Риме, и особенно – в Новом Риме? А когда с ним говоришь, он как будто все помыслы твои знает…
И вот сейчас чистые ветра дуют с моря, светит солнце, и как будто не было ничего. Но я точно знаю, что сегодня Господь нашу Фракию самым чудесным образом спас! Всё это мне уже ясно, хотя и сама я не знаю, почему. И я не могу удержаться от слёз, когда об этом думаю. За сколько же десятков, а то и сотен лет Господь Бог знал, что всё так во Фракии повернётся и сколькими же судьбами людей Он готовил для неё избавление?! А ведь это значит, что Господь любит Фракию и что Он и дальше её не оставит!!
Сегодня утром в Тире Евтихий подошёл ко мне и, как самого близкого человека, меня спросил: «Госпожа моя, Ангелина, почему ты так грустишь?» И я ему о деле нашем всё как есть и рассказала. Должно быть, вы, господа, давно знаете, что год назад прасины (кричащие на скачках за наездников в зеленом) набрали в Совете викария диатеза Фракии (гражданского правителя диоцеза, включавшего в себя несколько провинций) большинство. Тогда председателем того Совета был мой отец – Андроник, человек от скачек весьма далёкий. И вот прасины провели через Совет, со многими нарушениями, конечно, несправедливый «Земельный налог». По новому закону земельный налог стал равным для всех владельцев земли, без учета размеров их владений. Все пришлые богатые землевладельцы им очень довольны, но их очень мало, а вот коренных фракийцев, имеющих небольшие участки, которых повсюду очень и очень много, он разоряет.
И вот по тому закону у всех фракийских «Колпаков» один только выход есть – продать все свои земли пришлой знати, чтобы потом брать их же у неё в аренду и стать нищими колонами на своей родной земле. За этот год никто из наших фракийцев земли своей не продал. Все они только поглубже натянули свои колпаки и выжидают. До отца моего дошли слухи, что «Колпаки» в глубинке уже собираются тайно группами, достают из тайников старые кольчуги, шлемы и щиты, боевые топоры, мечи и луки со стрелами и на всё это смотрят. А это значит, что этой осенью, когда куриалы начнут забирать у них урожай в счет налоговых долгов, во всей Фракии вспыхнет бунт. И вот тогда Новый Рим вновь пришлёт свои войска, и они всё у нас сожгут и разрушат…
Мой отец стал бороться с «Земельным налогом» прасинов. И в этом его поддержали партии русинов и венетов (кричащих на скачках за красных и голубых). Вместе с ними он ездил в Новый Рим.