1. Кейт Чертополох.
Конь вынес меня на опушку леса и остановился. Его шатало из стороны в сторону. С морды падали клочья пены, он храпел и задыхался. Обломок стрелы торчал из шеи и кровь густо сочилась из раны падая дымящимися каплями на жухлую осеннюю траву. Всего двадцать минут бешеной скачки по непроходимому лесу превратили его в негодную клячу с окровавленными от ударов шпорами, боками. Да честно сказать, я и сам выгляжу не лучше. Шлем сорвало с меня ударом когтистой лапы, нагрудную кирасу пробили в трех местах стрелы и только пластины железа, которые я по совету старого Бруно, всегда подкладываю под него, спасли меня. На ноге, выше сапога, разливается болью рваная рана и левая рука ноет от ушиба. В груди что-то саднит и булькает, порою выплёскиваясь неудержимым кашлем и кровью. Хотя моё сознание балансировало на гране дня и полного мрака, я сумел продержаться в седле и выбраться из этого проклятого богом леса до ночи.
Ночь! Ночью, нам людям, нечего делать в лесу Эльфов. Мы недаром зовём его Проклятым. Ночью оживает сам лес, деревья, кусты. Из своих нор вылезают ужасные чудовища, застывают на тропах в ожидании случайной добычи и убивают всё, что не умеет шептать на богомерзком эльфийском наречии. И справиться с ними могут, только такие как мы, Истребители Эльфов.
Я, Кэйт Чертополох, с детства я ненавижу эльфов. С того самого раза когда, меня пяти лет от роду, спасли королевские лучники. Сняли с жертвенного камня, что лежал где-то на окраине леса. Тогда мне только успели надрезать вену на руке. Но я на всю жизнь запомнил глаза эльфийской колдуньи склонившейся надо мной с ритуальным ножом в тонкой ладони. И ещё боль. Боль, которая терзала меня и заставляла извиваться моё маленькое тело.
Мне повезло. А Гумберту, Этель, Риксту и многим другим нет. Мои товарищи по
играм пропадали время от времени, чуть ли на глазах своих родителей. Их крали ловкие подручные лесных колдунов и больше мы никогда не встречались с ними в
этой жизни. Но старики говорили нам, что мертвые приходят по ночам к ограде и требуют отмщения, выставляя на показ ужасные раны.
Так мы и жили, теряя близких и друзей, в пограничной деревне, у самого края Проклятого Леса.