В былые времена в трипятнадцатом государстве правил народом царь по имени, а, впрочем, не буду называть его имени, чтобы меня не обвинили в чём-нибудь противозаконном или непотребном. Будем называть царя просто Правителем. Сей государственный муж (интересный оборот речи: Правитель, как бы, женат на стране, причём, не по согласию и любви, а по расчёту правящей элиты), вроде бы, готовился к бремени власти, но нести это бремя категорически не хотел. Ну не совсем, а просто разрешение повседневных дел страны его как-то тяготило, вгоняло в скуку, навевало сон. Посему Правитель издал указ, что государственные проблемы решать будут титулованные бояре, а сам государь возьмёт на свои плечи пламенные речи на дипломатических приёмах и балах во дворце, да будет ездить за рубеж на разные встречи и конгрессы. Написано – сделано!
Титулованные бояре хоть и родились, преимущественно, в той стране, но учились разным наукам в институтах заграничных, где профессора заумные внушали им, что жить безбедно и привольно можно только за пределами их страны при наличии большого количества денег и драгоценностей. Родину бояр воспринимали в мире не иначе, как кладезь разных полезных ископаемых и природных материалов: уголь, нефть, лён, природная чистая вода, растительное масло, зерно и много чего ещё, которое с превеликим удовольствием, дёшево покупали соседние государства. Указ Правителя пришёлся, как нельзя, кстати: заграничные купчишки смекнули, что не нужно толкаться в коридорах царского дворца в ожидании аудиенции, а можно грамотно «подкатить» к нужному боярину, посулить ему жизнь райскую, помочь «пристроить» денежки, драгоценности и золотишко в заграничном банке «на чёрный день» и «дело в шляпе» - получи преимущество для своих товаров на внутреннем рынке. Бояре, получив возможность решать любые вопросы за спиной Правителя, порешили меж собой, что посвящать царя в подробности всех сделок не будут: «меньше знает государь – меньше трепать нервы будет». А докладывать ему стоит только хорошие вести. Радостное настроение Правителя и его расположение обернуться, непременно, премиями и наградами «за преданность престолу».
Так и повелось в дальнейшем: текли за границу богатства страны, роптали местные торговцы и производители на многочисленные дешёвые импортные товары, разорялись постепенно, а бояре богатели и наглели безмерно. Жалобы на этот произвол боярский до Правителя не доходили, умирая «под сукном» многочисленных стряпчих, а царь выслушивал «победные реляции» доверенных лицедеев, которые рисовали жизнь в стране, не жалея радужных красок. По их докладам народ стал жить сытнее, всего в государстве в избытке, соседние правители «души не чают» в мудром царе-батюшке, закрома Родины и казна государева полны до краёв. Правитель слушал очередного боярина и думал про себя: «Какой же я предусмотрительный и замечательный государственный деятель! Мои бояре воплощают мою царскую волю прекрасно». Редкие поездки Правителя по стране приближённые обставляли заранее «с шиком и помпой», ряженый в новые пёстрые одежды «подставной народ» приветственно махал флажками и платками, кричал и пел песни патриотические, подносил царю хлеб-соль, да картинно смахивал слёзы умиления. Потом везли государя к местному голове, за шикарный стол, причём, не уставали повторять, что разносолы местные, напитки не хуже привозных, а батюшке-царю слава и всеобщий почет! Ну как после такого не поверить в свою божественную сущность и всемогущество?!
Постепенно в трипятнадцатом государстве жизнь замирала: закрывались фабрики и заводы (зачем производить своё, когда нам везут заграничные готовые товары, которые и качеством повыше, да и стоят поменьше), разорялись крестьянские хозяйства (корма стали вдруг дорогие, да и готовую продукцию покупать перестали, дешевые импортные продукты в достатке кругом), нищал народец безмерно (как жить-то простым людям? Работы нет, а та что есть, за гроши гнуть спину день-деньской, да ещё и ночами бывает. Жёны и дети тоже не спят по лавкам, пытаются заработать на горбушку хлеба), по лесам да по оврагам «худые людишки» шайки сколачивать стали, проезжий люд грабить да разбой чинить. Слухи, как назойливые мухи, проникали даже в царские покои, несмотря на всяческие заслоны и запреты, установленные боярами. Правитель призывал к ответу своих подданных, а те, самозабвенно, как говорят, «на голубом глазу», внушали царю, что и заводы, и хозяйства, и люди портят воздух, а за границей давно знают, как жить правильно, они помогут обязательно, нужно только пустить к себе советников и слушать их во всём. Правитель стремился быть прогрессивным, почитывал заграничные журналы, уважал некоторых королей и президентов, наедине с собой примерял, мысленно, их поступки и решения к своей стране. Частенько выходило так, что бояре докладывали правителю о том, о чём он думал недавно. И опять в голове удовлетворение: «Моя система работает великолепно! Мои мысли становятся явью! Я – гениальный государь!».
Долго ли, коротко ли, но пришло, таки, плохое время, а с ним и жестокое прозрение. Дело было так. Титулованные бояре были далеко не дураками, они знали, да нет, они скорее интуитивно чувствовали, когда нужно «обрубать концы» и сбежать из страны, прихватив с собой всё, что можно увезти, домочадцев и преданных слуг. Заграничные профессора учили, что не нужно быть безмерно жадным, знать надобно меру и определить, когда следует остановиться – вот самое главное в нелёгком труде чиновника-космополита. Бери, что можешь, и покидай страну-донора пока охранка не получила команду на арест! С деньгами и связями тебя примут всегда и почти везде в мире. Так вот, эти самые бояре в одночасье решили покинуть страну, «гори она ярким пламенем!» В других странах понастроены уже виллы прекрасные, сады великолепные, дети учатся в школах знаменитых, жёны готовы скупать модные товары в магазинах и бутиках дорогих. Живи, радуйся, трать прикарманенные денежки, сверкай платьями и драгоценностями на приёмах и балах, забудь о заботах государственных и страхах быть пойманным на воровстве (о, пардон, неправ, на искусстве прибирать к рукам казённые денежки).
