Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался луг. Ветер играл в травах и цветах, клоня их разноцветные головки к земле и разнося нежные ароматы. Медный сидел на бетонной стене, ограждающей Город, и качал ногой, тихонько поскрипывая. Он не чувствовал ароматов, которые доносил ветер. Да что там, Медный не почувствовал бы их, даже спустись он со стены и уткнись лицом в цветок, такова уж была его природа.

     - Слезай оттуда! Позеленеешь, дурак! - закричал снизу Стальной.

     Ох, знал бы он, что с того времени, как в степи начинают распускаться цветы, Медный каждую ночь выходит за стену и приносит их в дом, целыми охапками, а потом проводит ночи напролет за тем, что копирует природную форму - лепесток за лепестком. Они получаются даже лучше их хрупких оригиналов, потому что не вянут… Но всё равно им чего-то не хватает. Из-за этого «чего-то» Медный всё свободное время проводит на стене, вглядываясь вдаль.

     - Слезай, говорю! Замучаешься чиниться! - гаркнул Сталь опять и шарахнул кулаком по стене.

     Сталь был здесь главный. В его обязанность входило приглядывать за всеми и распределять ресурсы. Медный ему - как бельмо на глазу: то целыми днями сидит на стене, обдуваемый сырыми ветрами снаружи, то из меди, положенной для ремонта, что-то несуразное вылепит. Ну как несуразное… Красивое, но совсем бесполезное. Ни к какому делу это не пристроить, а ресурсы истрачены.

     - Да отстань ты от него, Сталь, - звонко рассмеялась Серебро. - Пусть сидит. Сам потом зеленый будет.

     Она, как и её сестрица Золотая, любили приходить смотреть на его цветы. Но Золотая никогда не вставала на защиту Медного. А вот Серебро, повстречав как-то под утро Медного с зеленоватыми от росы потеками на ногах, не стала ничего говорить Стали. Как-то раз он видел, как сама Серебро сидела на стене и смотрела на луну и звезды.

     Да, Медный зеленел. От постоянной сырости часть деталей покрыла изумрудная короста. Иногда она мешала двигаться, но не более того. Ему было скучно жить так, как жил Сталь или Золото. Или невозмутимый Алюминий, который раньше блистал, как Серебро, но теперь постоянно таскался за Сталью, желая во всем подражать ему. Со временем блеск потускнел, словно его никогда и не было, но ничто его больше не трогало. Лучше уж зазеленеть насмерть, чем так.

     Цветы снаружи колыхал ветер, а цветы в мастерской стояли неподвижными.