Сказать о доме, что он старый, значило бы сделать его моложе лет, этак, на сто пятьдесят - двести. Он был не просто старым. Очень старым. Почерневший от времени сруб из лиственницы не боялся ничего. Ни дождя, ни снега, ни жары, ни морозов. Ничего, кроме огня. Он стоял здесь уже не первый век. Только окна немного моложе, чуть позже их расширили и поставили новые рамы со стёклами. Раньше стёкол не было. Однако, от этого в доме стало ненамного светлее. Деревья, стоящие вокруг дома, пропускали не слишком много света. Вокруг шумела тайга.

     Ступени, истёртые несколькими поколениями людей, уже дважды меняли. Сам дом, как бы врос в землю и покрылся мхом у основания, но от этого казался ещё прочнее и надёжней. Сейчас в доме никто не жил. Точнее, почти никто. Люди здесь не появлялись уже несколько лет. И все же, дом был обитаем. Неразлучен с ним старый домовой. Они с домом ровесники. Многое могли бы они порассказать о тех, кто когда-то здесь жил, но нет никого, кто слушал бы эти рассказы.

     Дом был молчалив. Домовой тоже не отличался словоохотливостью, но в последнее время его все чаще стало тянуть к общению. Он не смог бы объяснить причину но, все складывалось именно так. Может, именно поэтому, он все чаще ворчал что-то себе под нос, обходя свои владения. Изредка постукивал по стенам, полу и потолку, распугивая лесных духов, случайно забрёдших сюда. Они не причиняли вреда и беспокойства ни домовому, ни дому, но… порядок - есть порядок! Лесные духи должны жить в лесу. В доме должен жить домовой. И люди. А вот их-то и нет…

     Поднявшись на чердак, домовой задумчиво почесал лохматую голову.