ФРАГМЕНТ
Лучик доброго света
«Я не хочу, чтобы меня узнавали по новой причёске, модным ботинкам или заумной болтовне.
Я хочу, чтобы меня узнавали по сердцу. Хочу, чтобы меня узнавали по тому, как я сражаюсь за свои мечты, за святое, за любимое мною, и по тому, как глубоко я это понимаю.
Я не хочу, чтобы меня узнавали по красоте лица или красоте фигуры. Я хочу, чтобы меня узнавали по тому, как я люблю, как вдохновляю, как передаю свет, как делаю добро, как облегчаю страдания.
Я хочу, чтобы меня узнавали не по глазам, а по свету и огню, горящему в них» Е. Сикирич.
... ... ... ... ... ... ...
Мы с мамой жили в небольшом подвале жилого дома. Там было почти всегда мрачно. Только когда вставало солнышко, через вентиляционные окошки к нам проникали его лучики и освещали то части стены, то некоторые места на бетонном полу. Еще тускло горела одна лампочка в проходе между пустыми подвальными помещениями. Зато у нас всегда было тепло. Правда, мы поймём разницу между «тепло» и «холодно», только когда однажды выйдем погулять на улицу.
Мы – это я, еще двое моих братишек и сестренка с мамой. Мы были у мамы четверней.
Жили мы дружно. Ночью мы все спали вместе на, хотя уже и старых, но еще мягких матрасах. Прижмешься к теплому маминому боку и сразу проваливаешься в приятные и веселые истории, в которых мы с братишками и сестренкой играем то в догонялки, то в прятки, то просто весело кувыркаемся на матрасах, а мама лежит и спокойно за нами наблюдает.
Мама каждый день уходила по ступенькам вверх, которые вели куда-то за небольшую дверь. Та дверь никогда не была открыта. Она, под тяжестью своего же веса или из-за перекоса, всегда сама закрывалась и скрывала от нас то, что было за ней. И хоть ты её открывай, хоть не открывай, она всегда сама снова неплотно закрывалась.
Мы еще не очень уверенно стояли на своих ногах, поэтому и не старались вскарабкаться на эти ступеньки за мамой, когда она уходила. Мы просто терпеливо её ждали. Правда, играть в такие моменты нам совсем почему-то не хотелось. Мы садились на свои матрасы и, изредка переглядываясь, смотрели и смотрели в сторону прохода, откуда должна была появиться мама, и тихо её ждали.
Зато она всегда приносила нам то в разноцветных пакетах, то в темных мешочках что-нибудь вкусненькое. Жаль только, что та еда как-то очень быстро куда-то внутрь нас исчезала и снова хотелось есть. Зато мамино молочко было вкуснее всего, что мы когда-то пробовали в те далекие младенческие годы. После него всегда хотелось улечься поудобнее и провалиться в наши приятные истории, дружно посопеть возле теплого маминого бока.