Если бы несколько дней назад Джойс сказали, что совсем скоро явится призрак из ее прошлого, она никогда бы не поверила. А сейчас все вдруг всплыло с такой ясностью, что ее тело покрылось мурашками. Что связывало ее с этим сорокалетним мужчиной? А может, это просто игра ее воображения? И она поддалась ей ради незваного, необъяснимого порыва, ради какого-то раздирающего пожара в сердце? На несколько минут пелена слез затуманила взгляд девушки и мелкие, нежные, похожие на жемчужины капельки начали скатываться по ее щекам. На мгновение Джойс забыла обо всем: о муже, которого так любила; о проблемах с общением в кругу Антони; о родителях, которые были слишком заняты и никогда не старались понять трепет и беспокойство ее души. Или, может быть, она подсознательно хочет оправдать себя за внезапно возникшие желания? Ей известно, что ее сердечность по отношению к мужчинам – просто проявление ее общительности и жизнелюбия. Но если это касается более близких взаимоотношений, она способна вести себя сдержанно, даже холодно. Тогда и ее манящая, неистощимая теплота не будет разгораться и превращаться в разноцветное пламя. Сохраняя свою неприступность, она будет словно источать притягательный аромат, но к ней нельзя будет притронуться. Откуда же тогда появился этот необъяснимое притяжение к деверю, эти запретные эмоции?
Мысли Джойс переметнулись от размышлений о ее собственной семье к взаимоотношениям с Антони.
Ей казалось, что подобные проблемы возникают у всех супружеских пар: после нескольких лет однообразной брачной жизни муж и жена часто теряют интерес друг к другу и постепенно начинают испытывать легкую досаду. Необъяснимо, почему, девушка сравнивала жизнь супружеских пар с полевым цветком иван-да-марья. Ее всегда удивляло это растение, на котором перемежались фиолетовые и желтые цветы. И этот «организм» нельзя было разорвать, разъединить. Отдельные части этого полевого цветка ничем не впечатляли, но, собранные в столь странные, неординарные соцветия, выглядели завораживающе. Этот летний цветок был таким незаурядным, словно нес в себе какую-то тайну и одновременно с этим соединял мужское и женское начала, олицетворял гармонию. Через несколько дней после начала цветения этот чудный цветок высыхал на солнце, его лепестки печально опадали, оставляя, фиолетовые и желтые следы на земле. И от незаурядности не оставалось ничего.
«Наверное, такова судьба у каждого союза, – с грустью думала Джойс. – И преодолеть это достаточно трудно... » А может, наоборот? Если мы заметили, что наши отношения в браке не перестали быть такими свежими, как раньше, нам не сложно устранить, даже искоренить эту проблему, нужно только осознать, что она существует. Потому что часто у людей в борьбе за выживание нет времени осмыслить серьезность такой проблемы, и она мало-помалу наслаивается – как гарь, как плесень – на чувства, затеняя и ослабляя их.
Для Джойс время не летело с такой быстротечной скоростью, наверное, из-за того, что ее сознание не было постоянно занято чем- то. Она располагала временем для размышлений, и как только заметила, что превращается, в тень своего мужа, ее сердце сжалось от боли. Только на мгновенье... А с другой стороны, ей впервые в жизни казалось, что это произошло само собой, что это нормальное состояние людей в браке, а остальное – какая-то выдумка, иллюзия, которая иногда одолевает людей, находящихся в восторженном состоянии. Такая «иллюзия» ей неимоверно нравилась, она наслаждалась, упивалась ею в своих мечтах, а затем возвращалась в обычную жизнь, интересную именно своей обыденностью. И ей казалось нормальным, что только в ее грезах есть место для романтики и восторга, а все остальное – просто повседневная реальность, и она должна с ней смириться. Нет, Джойс пока не осознала, что все зависит от нее и она, если захочет, может превозмочь охлаждение эмоций и чувств после брака! Но пока почему-то ее сознание плыло по течению с легкой досадой, иногда – даже с унынием. А что привело ее к этому состоянию? Наверное, в какой-то момент она все-таки ощутила, что, выйдя замуж за обеспеченного парня, можно ни о чем другом не мечтать, и ее невероятный интерес к жизни заметно ослабел.
У нее все, так или иначе, есть. Зачем тогда нужно к чему-то еще стремиться? Наверное, душа Джойс была так пресыщена с материального точки зрения, что все ее желания исчезли как будто, навсегда. А где потерялись духовные стремления?
Задушевное общение с Антони стало случаться все реже и
реже.
