Мы, городские люди, постоянно куда-то спешим,у нас всегда есть чем заняться, будто вечно стремимся побыстрее израсходовать свои жизненные силы... А наверное, лучше наоборот: человек должен уметь восхищаться каждым прекрасным деревом, каждой непревзойденной веточкой, потому что эта веточка — самое удивительное проявление природы. И природа учит нас, что в мире, в котором мы живем, всегда присутствует что-тоневероятное и удивительное, и это и есть, пусть иногда и непонятное нам, счастье!
Я набрала полную грудь воздуха, вдохнув этот сокровенный дар природы.
— Наверное, жизнь каждого человека — это чудо,— промолвила я.
— М-да-а… это так, — проронил муж.
Любуясь деревьями, я не переставала восхищаться их красотой. Они сейчас меняли цвет почти каждое мгновение. Иней заблестел ярче и начал напоминать мозаику из цветного стекла, отражая всю палитру зеленого, желтого, оранжевого и коричневого.
— Это так здолово! —не удержался Егор, прищуривая глазки. — Солнышко хочет иглать со мной!— он вновь протянул свои ручки к нам.
Мы схватили его, и я вдруг поняла, что обязательно надо кого-то отблагодарить за каждое счастливое мгновенье, которым он нас награждает. А кого я должна благодарить? Может быть, я сама, наконец осознала, что нельзя так нелогично впадать в уныние? И наконец уверилась, что жизнь каждого из нас— чудо?
— Наша жизнь— это чудо, но очень грустно, что мы часто об этом забываем!— вдруг вырвалось из меня...
После обеда солнце постепенно стало пробираться между кружевными, словно созданными кистью Бога, листьями. Деревья искрились, будто на них набросили диковинные мантии из тонкого инея и пестрых листьев. Коричневые, светло-красные и малиновые, лимонные и охряно-желтые, горчичные и оливково-зеленые оттенки переливаются, мерцают, как разноцветные самоцветы на свету. И эти дивные листья словно ожили — они уподобляются маленьким детям, которые весело прыгают, обнимаются, купаются в лучах! Так здорово на них смотреть — листики играют, словно лучики манят их своей яркостью, искристостью, а солнечные зайчики смеются, дурачатся, наслаждаются этим бескрайним праздником! А затем свет легонько проскальзывает, отражается на тонкой ледяной одежде деревьев и кустов, чуточку теряется, ускользает, но блики остаются. Нам даже кажется, что где-то неподалеку слышится тихий разговор осенних листьев, который то становится громче из-за ветра и напоминает беспрерывный галдеж, то еле слышится, почти затихает.
Вдруг ребенок нарушил наше оцепенение от созерцания этого бесподобного праздника природы.
— Мама, папа, смотлите, что я нашел! — он радостно подбежал к нам. — Я знаю, что его используют в театле.
Мы с Антоном подошли. То, что Егор обнаружил, было похоже на природную сцену — слегка затерянную между высокими деревьями, что придавало ей некую загадочность.
— А навельное, здесь выступают лесные животные,— предположил наш умненький мальчишка. — Медвежонок будет иглать на баяне, а зайчики на маленьких гиталах.
Мы с мужем засмеялись. Наши глаза искрились неописуемым счастьем, а сердца ликовали. Как здорово иметь ребенка! Для взрослого человека это единственный способ, чтобы детство вновь чуточку вернулось к нему. Незабываемое, невероятное детство, когда нам кажется или, скорее всего, казалось, все таким воодушевленным, раскрашенным в цветарадуги! Разве эти цветана всегда исчезли? Мне самой никогда по-настоящему не хотелось терять детство!
— Егорушка, а будет ли там кто-нибудь играть на пианино?
Ребенок посмотрел на меня непонимающе.
И я поспешила ему разъяснить:
— Ну, знаешь, такой огромный инструмент с черными и белыми клавишами.
— Я не люблю пианино, — твердо ответил наш очаровашка.
— Не любишь?
— Да, не люблю. Когда выласту, я не буду пианистом, — Егор захлопал глазами, как будто ища нашего одобрения.
