Это было всегда… Давно, еще в детстве, приходили какие-то странные существа, любопытно меня разглядывали. Некоторых я пугалась, некоторые меня смешили. Когда было страшно, бабушка говорила, что это детский испуг и однажды отвела меня к очень старой женщине. Вылить испуг, как она сказала. До сих пор помню этот сладковатый запах пчелиного воска и каких-то трав в ее доме, лампадку, зажжённую перед старой иконой, полосатые домотканые половики, медный ковш, в котором старушка топила воск на печке. Моя детская память не сохранила, что шептала она себе под нос. Но хорошо помню, что, когда брызгала мне в лицо водой, капли стекали по щекам, капали на грудь и от этого становилось холодно. Помню, как шипел горячий воск в воде, куда его вылила старушка и ее изумленные глаза, когда из миски с водой та вытащила неровную застывшую восковую лепешку. Старческим пальцем, с утолщенными и искривленными суставами она показала на фигуры, проявившиеся в воске:
— Этот тебя пугает?
В неровной поверхности застывшего воска я увидела ЕГО. Он притворялся моей игрушкой. Были такие в моем детстве, надувные то ли белки, то ли зайцы, из резины с нарисованными незрячими глазами. С пробочкой на одной из лап. ОН, который притворялся этой игрушкой, когда приходил, раздувался большим, больше меня. Подходил близко, заглядывал в глаза и очень сильно вонял резиной и тальком. А ОН, поняв, что я испугалась, начинал пританцовывать, перепрыгивая с одной лапы на другую. Тогда казалось, что половики на полу начинают ходить волнами, как будто кто-то невидимый взял с одной стороны и сильно их встряхнул. Все в комнате становилось нечетким, похожим на марево от нагретого асфальта. В этой ряби появлялись какие-то образы, фигуры, делали странные движения, будто пытались своей пантомимой что-то показать. ОН опять смотрел мне в глаза, будто хотел убедиться, поняла ли я то, что мне показывали. Было ощущение что, ОН проникает прямо в мой мозг и проверяет там, внутри моего сознания запомнила ли я слова, пришедшие ниоткуда, поняла ли их смысл.
Я молча кивнула, дав понять, что это ОН. Старушка выплеснула содержимое миски за порог, и пообещала моей бабушке, что ОН приходить больше не будет. Ему необязательно приходить, чтобы я знала. Бабушка глубоко вздохнула:
— Да хоть бы уж и так, и то ладно. А жить-то ей как с этим?
— Да вот жить и все. Сама разберется со временем. Лет двенадцать я еще протяну. А ты, как будет ей исполняться шестнадцать, приходи. Напишу ей молитву. Особую.