*продолжение*
На очередную встречу со старцем молодой монах ехал с каким-то внутренним предчувствием, что эта встреча у них будет скорее всего последней. Целая цепь событий и знаков, в которые он хоть и не особо верил, но и не сбрасывал со счетов, косвенно говорила об этом.
Во-первых, старец сам неожиданно позвонил монаху в рабочее время и настоятельно попросил того о встрече, никак не обозначая её целей и задач, а накануне этого молодой монах видел очень яркий сон в котором присутствовали его безвременно ушедшие из жизни отец и мать, которых он видел в доме своего детства ещё довольно молодыми.
Эта несуразность видения своих родителей во сне примерно в том же возрасте, в котором был теперь и он сам, вызвала у него некое недоумение, которое он осознал даже в самом сновидении, но не стал нарушать хода сна, а лишь проснувшись, погрузился в ностальгические чувства, рассуждения и переживания.
За день до этого он узнал, что ему не продлили контракт на следующий срок из-за сокращения персонала на предприятии связи, где он работал, и на перспективу, остро вставал вопрос поиска новой работы для обеспечения своей семьи и это была достаточно серьёзная проблема в условиях нарастающей неопределённости.
Имели место и другие неурядицы и совпадения и многое косвенно говорило о том, что меняется целая эпоха и в жизни молодого монаха грядут какие-то большие перемены, а потому этот внезапный звонок старца стал лишним поводом подумать о том, что тот тоже приглашает его на последнюю встречу.
И хотя предыдущая их встреча семьями в доме старца за шашлыками с его отменным яблочным сидром оставила обилие самых ярких и тёплых впечатлений для всех и особенно Светланы, поскольку старец забавлял всех своими историями, цитировал классиков и рассказывал замечательные стихи, совсем не соответствуя образу тяжело больного, тем не менее, молодой монах прекрасно понимал всю условность этого веселья и радости.
Ведь в действительности старец таким образом прощался с ним и всем этим миром и за всей этой кажущейся беззаботностью, лёгкостью и раскованностью его поведения, скрывалась сермяжная правда глубоко осознанного и окончательного ухода из мира, ухода навсегда в соотвествии с той древней аскетической традицией, которой строго следовал старец и которая шла вразрез всей современной религиозности.
Это противоречие временами просто разрывало ум молодого монаха и не решаясь открывать жене всю эту шокирующую правду, он несколько дней пребывал в состоянии внутреннего противоречия, нося в душе эти тяжелые мысли и ожидая очередной встречи со старцем для разгрузки и освобождения от всей этой тяжести.
Сразу после православной Пасхи погода немного испортилась и началось небольшое похолодание. По рабочим вопросам монаху требовалось перемещение по городу, поэтому он решил взять для этого машину, намереваясь управиться с делами до обеда, а после заехать к старцу в посёлок в оговоренное время.
Так в итоге всё и получилось, как планировал молодой монах, и уже после 12 - 00 он выезжал из города на дорогу, ведущую в посёлок, где жил старец. Несмотря на заметное ухудшение погоды, дорога была хорошей и сухой, поэтому уже через полчаса его машина была у дома старца.
В саду и возле дома никого не было видно. Как обычно, поставив машину в тупик за домом, молодой монах прошёл во двор и, подойдя к двери, осторожно постучал.
- Входи, входи, дорогой, - донёсся через некоторое время приглушённый голос старца.
Молодой монах отворил дверь и не спеша вошёл в дом.
- Рад тебя видеть, брат, - сказал старец, подхдя к молодому монаху, и трижды обняв того как-то особенно тепло и по-отечески. - Раздевайся и проходи в гостиную, я ждал тебя.
В доме было тепло, поскольку старец по всей видимости протопил печь, но кроме печного чувствовался запах какого-то странного дыма с табачным отенком в котором присутствовала какая-то особая и приятная ароматная отдушка.
Молодой монах подошёл к большому столу, стоящему в гостиной, и прежде чем сесть, увидел на нём пепельницу с большой и очень красивой деревянной трубкой. Рядом стояли два стакана, тарелка с нарезанным батоном и уже знакомый графин с напитком интенсивно жёлтого цвета, по всей видимости яблочным вином.
- Ты куришь, отче ? - с удивлением переспросил молодой монах.
- Просто, балуюсь изредка, когда Марты нет дома, - с улыбкой ответил старец, - решил вот вспомнить молодость и ощутить аромат настоящего домашнего табака. У меня растёт пару кусов в конце огорода. Честно говоря, я раньше очень любил забить трубочку после стаканчика домашнего вина, такая блажь во всём теле, почти как благодать.
- А где Марта ? - поинтересовался молодой монах.
- В деревне, помогает племяннице по хозяйству и решает денежные вопросы, к вечеру должна приехать. Вот я и пользуюсь моментом пока её нет, но она и так об этом знает, её не обманешь, как и моего учителя, который каждый раз читал мне нравоучения, когда заставал меня за курением или унюхивал запах табака, поэтому я не курил, а только подкуривал изредка и тайком от него.
Старец взял со стола графин с вином и спросил, обращаясь к молодому монаху: - Выпьешь со мной моего яблочного вина из последнего урожая ?
- Я вообще-то за рулём, отче, но... думаю один стаканчик можно пропустить, оно же не крепкое, - не совсем уверенно ответил молодой монах после небольшой паузы.