Пролог

МОЛИТВА СОЛНЦУ
(Поэтическая прелюдия)

К облакам, к немой вершине
Воскурился пар вдали. -
Над руинами твердыни
Дымкой тает сон земли…

Ключ у отчего порога,
Змейкой косы заплетя,
Песнь творит во славу бога,
Светлою слезой блестя.

Солнце-лев, почуяв запах
Трав, что мёдом луг кропят,
На высоких мягких лапах
Мчится в дом – проведать львят.

А восторженные травы
В рос прозрачном хрустале
Царственным сияньем славы
Приклоняются к земле… -

И над гривой в небосводе -
Сонм лучей, как копий строй:
Белый диск щитом восходит
Средь долины золотой.


ЧИСТАЯ ПЕЧАЛЬ ЗАКАТА

В сумеречном полумраке дома хевисбери Мгелы свет факелов мерцал, словно звёзды на ночном небе. Жаворонок сидел на крыльце, играя на пандури. Длинные его пальцы танцующими бабочками порхали по струнам, извлекая мелодии, полные тоски и надежды. В воздухе витал аромат дождя, и среди вечернего покоя лилась лишь музыка...

Скрывшись в тени за мощным дедабодзи[1], я исподтишка наблюдала за Тариэлом. Сердце моё билось в такт его игре, и я в который раз ловила себя на том, что мой взгляд против воли снова и снова возвращается к музыканту... Я знала, что должна сопротивляться этим чувствам; но как можно бороться с тем, что кажется естественным, как само дыхание?. .

- Подойди, Мзекала, - неожиданно позвал меня по новому моему имени Тариэл, не отрываясь от пандури, - ведь я чувствую, что ты здесь.

Голос его был мягким, как шелест листвы в летний полдень... Смущённая, я поспешно выбралась из своего укрытия и опустилась на скамью слева от него…

Хахматские мужчины сейчас наверняка все разом повернулись, чтобы дружно глазеть мне вслед; просто спина плавится от их взглядов, скоро дыру во мне прожгут, похоже…

Интересно, понравлюсь ли я теперь Жаворонку – в пховской одежде?! Такая толстая и тяжёлая ткань, - впечатление, что меня в истинг[2] со всех сторон зашили! Как только бедные местные девушки могут это носить?!

- Тариэл, твоя музыка... она говорит мне о доме, которого у меня никогда не было, - проговорила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
- Музыка ведёт нас туда, где мы должны быть, - ответил он, наконец обернувшись ко мне.

И в зелёном взоре я увидела отражение собственного сердца – те же желание и страх, те же надежду и отчаяние...

- Но я... я не могу следовать лишь за тенью мечты, - прошептала я, опуская глаза. – Ибо судьбой мне был предначертан другой путь, ты это знаешь.
- Судьба – это сеть дорог, Мзекала. Ты сама выбираешь, по какой из них пойти, - и слова его были словно тёплый ветер, обнимавший мою душу...

Я хотела возразить, но в ту минуту тишину прорезал свист горящей стрелы, пролетевшей снаружи и вонзившейся в соломенную кровлю. Гости Мгелы вскочили с мест, быстро обменявшись настороженными взглядами, и всё вокруг словно ожило, внезапно пробудившись от долгого сна.

Дом хевисбери наполнялся звуками приближавшейся бури. Внезапно топот множества ног, звон клинков и громкие голоса во дворе оповестили об опасности. На село напали монголы!

Тариэл оставил пандури и вскочил на ноги, срывая с пояса меч. Лицо его, как у древнего воина, было полно решимости и силы:
- Они уже здесь! - воскликнул он. - Мы должны защитить тех, кто нам дорог!

Я почувствовала, как сердце моё сжимается от любви… и от страха за любимого.

- Тариэл, будь осторожен! - произнесла я, в порыве на мгновение схватив его за руку.
- Для тебя, Мзекала, я стал бы горой, которую не смогут сломить! - пообещал он, прежде чем исчезнуть в суматохе битвы, и вместе с другими пховцами бросился к выходу.

- Не покидай это место, слышишь?! - крикнул он мне, прежде чем исчезнуть в толпе.

Но судьба уже сплетала свои нити. Битва разгоралась с неимоверной яростью. Среди хаоса и криков, в самый критический момент, когда камни стен рушились на защитников Хахмати, - выглянув из окна, я успела услышать лишь последний возглас Тариэла, простёртого в крови:
- Мзекала!!!

И, когда стены дома дрожали от ударов, когда земля наполнялась воплями воинов и звоном стали, - я осталась одна в этом мгновении, разрываясь между долгом и любовью, между прошлым и будущим...

Сердце моё всё ещё хранит память о том, кого оно любило; до сих пор в снах моих звучит мелодия, которую я не могу забыть, - мелодия, которую я помнила до тех пор, пока не встретила его снова - в ином времени, в иной жизни...


ТОНКИЕ ГРАНИ РЕАЛЬНОСТИ

... Жизнь моя разломилась надвое – до лекции и после. Профессор Зураб Пирвели, прилетевший в тот день в наш пятигорский универ из Нью-Йорка, пользовался в народе репутацией гения - и немного чудака.