Глава 1

Утро началось со звука, который невозможно было спутать ни с чем. Будто в животе у стены проснулся железный зверь и решил умереть громко. Холодильник, верой и правдой служивший мне с третьего курса университета, затрясся, издал последний вздох — и замолк.

Я стоял посреди кухни в шортах и старой футболке с логотипом давно почившей музыкальной группы, молча смотрел на белую махину. Потом щёлкнул пальцем по дверце. Потом ещё раз. В ответ — тишина. Такая, в которой слышно, как у соседей сверху кто-то грубо расстаётся через стенку.

-Ну и ты туда же, — сказал я, и это было не про холодильник.

Я не злился. Я был уставшим. Усталость — это когда тебе всё равно, сломался ли холодильник или геополитика. Это, как если бы кто-то пытался навязать тебе разговор посреди пожара: ты смотришь на огонь и думаешь, что чайник всё равно кипятить не на чем. Молоко в дверце уже успело скиснуть. Йогурт, который я оставил «на потом», приобрёл структуру маленькой планеты. В морозилке плавал пакет с варениками, по ощущениям — времён Холодной войны. Когда я его тронул, вареники хрустнули, будто внутри был мелкий гравий. Я достал их, уронил один на пол, наклонился, долго смотрел — и не поднял. Просто ушёл. Сидеть за столом и смотреть, как солнце лениво рисует полоски света на столешнице, казалось менее утомительным делом. На столе лежал блокнот. Старый, в кожзаме, с пятнами кофе и углами, которые давно потеряли форму. Я пролистал его. Списки задач, старые идеи для статей, обрывки снов. Страница с заголовком «что я чувствую» была пуста. Я залил чай в термос. Термос был советским, тяжёлым, с отполированной пробкой и запахом металла. Им можно было, в случае чего, отбиваться от зомби. Или от себя. Я сел у окна и уставился наружу.