РУСАЛОЧЬИ СКАЗКИ

Зелёный вал отпрянул и пугливо

Умчался вдаль, весь пурпуром горя…

Над морем разлилась широко и лениво

     Певучая заря.

Живая зыбь, как голубой стеклярус

     Лиловых туч карниз.

В стеклянной мгле трепещет серый парус

     И ветер на снастях повис.

Пустыня вод… С тревогою неясной

     Толкает чёлн волна

И распускается, как папоротник красный,

     Зловещая луна.

М. Волошин

          Маленький пароход, величественно вздымаясь на волнах и шустро скатываясь с них, медленно подходил к острову. Не дойдя совсем немного, он остановился, перекатываясь на величественных гребнях. Брошенный якорь не давал пароходу слишком сильно перемещаться на колыхающейся холодной воде. В спущенной лодке, помимо лоцмана и гребцов, сидело всего три человека. Подойдя к каменистому берегу, двое мужчин ловко выпрыгнули на небольшой пирс и медленно пошли по деревянным мосткам к огромным валунам, лежавшим на берегу и, казалось, перекрывавшим проход к скалам вглубь острова. Третий мужчина в длинном пальто, полы которого распахивались от порывов ветра, и в широкополой шляпе, закрывавшей половину его лица, с помощью одного из гребцов, тяжело ступая, сошёл на берег. Он постоял, разминая ноги и оглядывая скалы, охранявшие берег, и придерживая шляпу от порывов ветра. Первый гребец грузно плюхнул у его ног огромный потёртый саквояж. Театрально приподняв кепку, он с жутким акцентом иронично произнёс, отвешивая шутовской поклон:

         - Приятного отдыха, сударь. Счастливо оставаться.

         Мужчина, оглядывая скалы, медленно опустил в его руку монету.

         - Спасибо. Надеюсь, что так.

         И, не глядя на усмехнувшегося гребца, он медленно пошёл по деревянным мосткам к валунам, между которых в скалы вела тропа.

         - Чванливый англичанишка, - сквозь зубы по-датски, сплюнув, произнёс второй гребец, пытаясь оттолкнуть лодку от берега. Приливная волна упорно прижимала её обратно к гальке на берегу. – Считают, что весь мир принадлежит им.

         - Не говори, - широко улыбнувшись, чем продемонстрировал щербину между зубов, на фарерском наречии сказал первый, подкидывая полученную монету в руке. – Чёртовы англосаксы.

         - Не умничай, - осадил его второй.

         Вдвоём они оттолкнули наконец лодку настолько, что можно было взяться за вёсла и возвращаться к пароходу. Лоцман, сидевший на корме, молча курил трубку, пуская белесые клубы дыма, запутывавшиеся в его седой бороде. Он задумчиво смотрел на удалявшуюся высокую фигуру на берегу. Его широкополая шляпа ещё мелькала между валунов, пока совсем не пропала за грядой скал.

         - Это не турист, - сказал лоцман по-датски, вынув трубку изо рта.