... Через полчаса, благодаря непринужденности Насти и Виталия, который уже вышел из состояния оцепенения и стал практически душой компании,и я постепенно стала вливаться в это общество. Даже решила завести«интеллектуальную беседу».

                         —    Многие люди не хотят понимать науку, но вряд ли они считают, что от нее нет смысла... Хм... Мне кажется, в искусстве другая тенденция. Искусство нам более понятно, но чаще всего из всех видов искусства мы в состоянии понять только смысл музыки. Ведь она здорово поднимает настроение… или наоборот. Можно сказать, что музыка— хороший способ выплеснуть эмоции. А как же остальные виды искусства? Как считаете: роль искусства значительна или она скорее поверхностная?...

                         —    Искусство —это все!— неожиданно Виталий решил высказаться по теме. — А уличать искусство в неправильности вообще странно.

                         —    А как же абстракционизм?!Это самый странный стиль в искусстве. И какой вообще смысл от него?— задала я ключевой вопрос.

                         —    Лучше спросите у Пикассо,— выдал Виталий. — Как жаль, что он уже умер, унеся эту тайну в могилу, правда, в преклонном возрасте, в девяносто один год.

                         —    Простите, но вы что-то путаете, Виталий Леонидович,— продолжила разговор моя кузина. —Во-первых, Пикассо не только абстракционист. Знаете, почемуего считают гениальным? Он создавал картины во множестве стилей, даже вроде бы в непривычном для него неоклассицизме. Он не боялся экспериментировать, стал родоначальником двух новых стилей— кубизма и сюрреализма. Часто он подражал детским рисункам, в его картинах читались страсть и невинность одновременно, а мне кажется, это не так просто воссоздать на полотне.

                         —    Мне самой больше нравятся картины Пикассо из его «Голубого периода». Хоть все и говорят, что они депрессивные, но зато невероятно реалистичные,— объяснила моя кузина.

                         —    А мои пристрастия — к его «Розовому периоду», — выдала я.

                         —    Вот видите, благодаря творчеству мы можем воспринимать себя и других в разных психологических состояниях— то беспокойные, то депрессивные, то полные радости, — сделал вывод Виталий.

                         —    Творческие люди направляют свои эмоции изнутри себя к другим, таким способом они как будто делаются причастными. Но всегда ли для других людей есть смысл воспринимать эти порывы? Если картины поднимают настроение тем, кто смотрит на них, то я согласна, но если картина неприятна, например как «Герника», как можно восхищаться таким искусством? Ведь искусства создано для того, чтобы дарить добро и развивать эстетический вкус тем, кто им любуется!

                         «А может, все не так?» — подумала я, но уже не стала говорить этого вслух. В искусстве, как и в жизни, могут быть запечатлены невероятные по своей красоте этюды, но одновременно с этим оно стремится быть свидетелем непростых моментов истории человечества. Искусство может быть прекрасно,оно также может вызывать страх и ужас, местами даже непонимание, но оно всегда должно показывать истину! А почему при помощи искусства, если оно представляет«истину»,мы не всегда можем воспринять ее, эту «истину»? Возможно, потому что мы, люди, научились воспринимать только ту «истину»,с которой согласны.

                         Звучит странно, но не так уж редко граница между прекрасным и отвратительным не слишком четкая. То, что их объединяет, это искренность — искренность изображения эмоций.

                         Из моей книги”(НЕ)РЕАЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ”