Штора тянется к бокалу,

     Вечер лёг под образами.
     Я стелю постель нахалу

     С невозможными глазами.

     Я сегодня сплю с поэтом.

     Что ещё сказать об этом?

                                   В. Беляева

     (опубликовано в газете

     «Заполярная правда»,

     г. Норильск, 2010 г. )

     Действие 1.

     Штора тянется к бокалу.
     Поэтесса – к унитазу.
     Пить пила она с нахалом,
     но не трахнулась ни разу.
     Было время, было место -
     не хватало лишь наряда…
     И поэт сказал ей честно:
     – Тоже мне Шахерезада!
     Мы, поэты, тоже люди -
     любим всякие приколы,
     только трахаться не любим
     с незакончившими школы,
     а с окончившими – можно,
     если мужа рядом нету,
     потому что с мужем сложно
     разбираться и поэту;
     муж хорошего не скажет,
     если рог на лбу заметит…
     Нет, с чужой женой не ляжет
     ни один поэт на свете!
     Ты, быть может, и свободна,
     но замечу эксклюзивно,
     что раздета ты немодно
     и трындишь неконструктивно.
     И скажу концептуально:
     суть ментального контраста
     векторно-тангенциальна
     фактору Эклизиаста –
     это значит, если лыжи
     навострить и сзади тоже,
     то банальный фактор грыжи
     фактор секса искорёжит, –
     и они обратно пили,
     всякий фактор уважая
     так, что Бахус обессилел,
     их напитками снабжая.

     Действие 2.

     К сожалению, бывают
     исключения из ряда,
     если двое выпивают,
     как монтажников бригада
     в день зарплаты. И нахалу
     боком вышел этот вечер;
     чтоб со стула не упала,
     он схватил её за плечи
     и, прерывисто дыша ей
     в область розового уха,
     понял, что ему мешает
     в творческом полёте духа:
     – Каждый раз одно и то же! –
     на халяву тут бухают
     экзотические рожи,
     а потом тебя же хают!
     И сказал он поэтессе:
     – Слушай, ты, кривая сабля!
     Надоела ты мне здеся –
     тебе к маме не пора, ... ... ... ?
     А она уже уснула,
     не сказав ему ни слова…
     Снял поэт её со стула
     и с балкона бросил…

     Действие 3.

     Снова
     штора тянется к бокалу…
     Залился поэт слезами -
     зря кровать его рыдала
     грешницей под образами! –
     не с кем трахнуться нахалу
     с покрасневшими глазами
     и лекарства нет в бутылке
     от трагедии в затылке…

     Да-а-а… Непросто быть поэтом.

     Что ещё сказать об этом?

                 Действие 4.

          Вдруг он слышит чьи-то стоны
           и стремглав ползёт к балкону…
          За перила подтянулся,
           перегнулся – ужаснулся! -
           под балконом поэтесс
           как бутылок накопилось
          и последняя цела,
          и как будто не пила,
          и не падала с балкона…
          Бусогонка бусогона,

                 наконец-то, обняла:
                 – Извини, я тут спала…
                 Тут? Ох, ё! А что случилось?
                 Как я здесь-то очутилась?
                  Даже туфли не сняла…
                 Не ответил ей нахал –
                 сразу замертво упал…
                  Даже рот закрыть забыл –
                  алкоголь его убил.

                                             
     Эпилог.

     Гроб, свеча под образами.
     За столом собрались трое.
     Хоть и лыка не вязали,
     проводить пришли героя.
     Тот, который был трезвее,
     произнёс, подняв стакан:
     – Без баяна я шизею! –
     умер наш поэт-алкан!
     Врезал дуба ни за грош…
     А всё бабы виноваты!
     У кого теперь займёшь
     от зарплаты до зарплаты?
     И на кой он с бабой пил? –
     лучше б денег накопил
     и баян себе купил…
     Или триппер подцепил…
     Выпьем! – помянём поэта.
     Жаль, недолго он икал
     и покинул повесть эту,
     на полу забыв бокал…

     Накатил оратор двести
     и упал лицом в нирвану,
     и дружки об том же месте,
     опрокинув по стакану…
     Лишь поэт не встал к столу –
     даже не икнул в углу,
     но зато уже ему
     не придётся сесть в тюрьму...

     2010 г.