Мишка Вялый пришёл домой слегка навеселе. Душа требовала повышения концентрации алкоголя в крови, но, увы, финансовое состояние этому не способствовало. Зная, что у жены всегда есть немного водки на растирку, он стал клянчить у неё сто граммов. В ответ Марья показала мужу кукиш.
- Если не дашь, едрёна вошь, пойду удавлюсь, - произнёс Вялый, свою любимую «стращалку».
- Иди давись, - отрезала Марья, - одним дураком меньше будет. Она вышла на улицу, сильно стукнув дверью. Мишка был вне себе. Злость его распирала.
- Ну, погоди! Я тебе покажу Кузькину мать, - крикнул он уходящей жене, которая вряд ли услышала его угрозы. Найдя веревку, Мишка решил удавиться. Но вешаться всерьёз, конечно же, не собирался: собственные похороны в стратегических планах Мишки Вялого не значились. Разве что так, - тактических соображений маленько повеситься, для «прикола» — это было вполне в его духе. Нашёл крюк в коридоре, привязал к нему верёвку. А второй конец протянул под рубашкой, - к брючному ремню. Сделал петлю, всунул голову. Получилось весьма правдоподобно: висит, качается, как на качелях, а со стороны - ну точно висельник.
И вот заходит Марья вместе с соседкой Варварой, а в коридоре – муж на крюке, в петле болтается. Марья в крик. Варька тоже вслед голосить на всю хату, как по настоящему покойнику. И так жалко стало их и себя, что Мишку сделалось стыдно. Мысленно стал корить себя: вот дурак старый, шестьдесят лет, а в голове ветер. Уже хотел прекратить свой спектакль и попросить у жены прощения, но тут Варвара дала команду: «Беги Марья к Стручку. К ним сегодня сын участковый приехал. Мы же с тобой его одни не снимем. Высоко висит. »
- Эй, - послушайте, - хотел закричать Мишка, да не успел. Марья вмиг выскочила на улицу. А Варька, как хамелеон, голосить сразу перестала, окинула Мишку брезгливым взглядом и плюнула в сторону.
– Тьфу, мать твою! Собаку - собачья смерть.