Сегодня, родная моя, я расскажу тебе... сказку. Ты смеешься? Ты уже давно не читаешь сказок? Да, ты уже взрослая девочка, и именно поэтому я и хочу рассказать тебе эту историю: это страшная история, и в ней все происходит так, как это случается и на самом деле. Да, случается с теми, кто не хочет знать, что вся наша жизнь - это настоящая битва не на жизнь, а на смерть, а вернее - за вечную жизнь против вечной смерти. Ну-ка, скажи мне, с кем мы бьемся? Правильно, прежде всего с самими собой, с нашим собственным злом. И еще - с духами тьмы. Они очень стараются, чтобы это наше зло в нас не только осталось, но и умножилось, ведь они страшно завидуют нам: мы можем спастись и войти в вечную радость, а они - никогда, потому что не могут уже стать добрыми.
А нас спасает Господь, каждого своими путями, только бы сами мы хотели того. Вот об этом и будет моя сказка, в которой совсем нет никакой лжи. Ну, слушай...
Жили-были два друга-художника. Жили они в большом городе, где так легко затеряться, и были молоды, очень талантливы и очень бедны, как это всегда и бывает. Они рисовали разные плакаты, и транспаранты, и много всякой другой ерунды, от которой тоскует сердце художника, - ведь даже самым талантливым и молодым все-таки надо что-нибудь есть и где-нибудь жить. А по вечерам, два раза в неделю, они учили детишек живописи в маленьком полуподвальчике старого кирпичного дома. Учили бесплатно, но зато эта комнатка-студия во все остальное время служила им мастерской. И они были счастливы, потому что где же молодому художнику найти себе настоящую мастерскую?
Конечно, в их полуподвале, с узким окошком под потолком, всегда не хватало места, но зато здесь в изобилии обитали мечты, и планы, и самые дивные образы и фантазии. Иные из них оживали на холсте и бумаге, иные существовали пока только в мыслях и разговорах друзей. Им хотелось, чтобы глядя на полотно, люди услышали, как журчит ручей, почувствовали, как влажен весенний воздух, полный дурмана и обещаний, вспомнили, какою радостью перекликаются трели птиц, приветствуя рождение нового летнего дня, им хотелось передать глухую тишину снегопада и ликование летней грозы...
И еще очень хотелось им научиться проявлять на портретах самое главное, самую суть каждого человека. Но они еще не понимали, что для этого надобны не только талант и труд, но и кое-что еще...
Первым это почувствовал друг нашего героя. Нечто случилось с ним и переменило его, сначала едва заметно, потом все более явно и очевидно. Наконец, в маленькой полутемной студии зазвучал разговор о Боге.
И тогда герой нашей сказки увидел, как изменились глаза его друга. Он не смог бы определить, что появилось в них. Счастье? Или радость? Это был некий тихий, ясный свет - такой, что он как-то сразу поверил, что друг его прав. Бог есть.
Скоро сказка сказывается - и вот, настал день, когда художник встал перед Крестом и Евангелием и исповедал Господу Богу все, какие только мог припомнить, свои грехи, от самого детства, и причастился Святых Таин. И был у него и у всех, кто любил его, великий праздник.
... Наутро художник проснулся с радостной мыслью: "Я теперь чист от всех грехов! Почти безгрешен!" Он коротко, весело помолился, и совсем не каялся. В чем же каяться, казалось ему, ведь он уже прощен? Вместо этого он принялся за работу. Все удавалось ему, все спорилось под его руками. Вдохновение не оставляло его до самого вечера. Засыпая, он вспомнил, что забыл помолиться.