По голым улицам, качаясь словно пьяный,

     Глотая слезы, брёл седой старик,

     Он жизнь прожил, с душой похмельно-мятой

     Взирал на города изношенный парик.

     Кичились годы правдой сгорбленных ботинок,

     Холодный воздух до нервозности горяч,

     Обрывки памяти из порванных картинок,

     И тройки запряженных в сани кляч.

     В глазах прохожих плыли разные виденья,

     Кому-то было жалко старика,

     Но это длилось только лишь мгновеньем,

     Как многоточием бегущая строка.

     Старик уже привык к скользящим взглядам,

     Он ничего не ждал от тех людей,

     Которые, как будто жили рядом

     В иллюзиях приподнятых бровей.

     Их жизнь была настолько хаотична,

     Что иногда в протянутой руке,

     Им виделась циничная статичность,

     И покушение на деньги в кошельке

     Он не всегда, но все же раз в неделю,

     К воротам церкви без желания приходил,

     Склоняя голову, ладони колыбелью

     Протягивал, подать хоть что просил.

     В час унижения корячась от безволья,

     От душащих постыдных горьких слез,

     Ему хотелось отпустить поводья,

     Петлей накинуть руки в перекрёст.

     Как стыдно было, боже мой, как стыдно!

     Слеза туманила когда-то властный взор,

     Продажной сущностью достаточно ликвидно,

     Судьба вернула им придуманный же вздор.

     Ведь он тогда вершил людские судьбы,

     Читая приговор, вкушая власть -

     Закон, считал он, это вам не свадьбы,

     Нарушил, испытай всю тягость всласть.

     С каких-то пор в его ночных метаниях,

     Всплывали лица им осуждённых людей,

     Червяк сомнения проникший в суть сознания,

     Прогрыз уверенность до твердости костей.

     Под сердцем чёрной совестью стонала,

     В похмельной трезвости испитая душа,

     Последним бастионом воля пала,

     Жизнь покатилась с горки всё круша.

     В последний день своей кривой судьбины,

     С утра давило тяжестью на грудь,

     В туманном зареве он видел только спины,

     Людей, идущих в жизнь, куда-нибудь.

     Ничком упав на дёрн, подмокший снизу,

     Хватаясь за траву, что было сил,

     В последний вдох, отписанную визу,

     Как лист тетрадный камнем придавил.

     Над ним склонился мимо проходящий

     Участливо, какой-то гражданин,

     В лицо взглянул назойливо скорбяще,

     Ухмылку в волчьем взгляде погасил -

     Вот довелось, где свидеться, однако,

     Ведь ты мне первый срок нарисовал,

     Так, не за что, в условностях, двояко,

     Мою вину никто не доказал.

     Старик сморгнул слезу в короткий выдох,

     Взгляд полетел в белеющую даль -

     Прощай, зла не держу, от мести высох,

     Покойся с миром - прошептал ему блатарь.

     Он не решительно и чуть помедлив, все же,

     Прикрыл судьи остывшие глаза,

     Перекрестился, сжались губы твёрже,

     И промелькнула редкой близостью слеза.

     Он столько лет носил под сердцем камень,

     Хотел на всю катушку отомстить,

     Но смерть задула скорбью мести пламя,

     Смогла в душе страданье возродить...

     По голым улицам, качаясь словно пьяный,

     Шел молодой еще, но весь седой старик,

     Он видел жизнь, с душой слегка помятой,

     Смотрел на города поношенный парик…

     декабрь 2021 года