4.
- Сегодня я дежурный по кухне и мою посуду!, - с гордостью объявил Серёжа, выставляя на стол чайные чашки, предварительно собрав у всех использованные тарелки и аккуратно разместив их в мойке.
После чаепития Женя провозгласил:
- Сегодня все дежурства отменяются и я всё сделаю сам, по случаю праздника, - с незапамятных времён в нашем доме не было вообще никаких принцесс, тем более, самой волшебной! Всем, кому меньше тринадцати, могут расходиться по своим делам!
Мальчишки крутили капли зелёного чая, затерявшиеся на дне их чашек и не спешили выйти из-за стола.
- Разве сегодня не следующий тур ваших автомобильных соревнований?, - спросил их папа.
- О, мы бы показали Анжелике наших гонщиков!, - обрадованно нашёл предлог огласить планы, Юра.
- И динозавров!, - расширил идею Серёжа.
- Анжелика сегодня, наверное, устала?, - неуверенно сказал Женя.
- Я выспалась!, - нескромно констатировала Анжелика.
И три пары глаз умоляюще вперились в Женю, наполняющегося радостным умилением.
«Какой же побег сразу после ужина?», - оправдывалась перед собой Анжелика.
После автогонок и детального знакомства с представителями мезозойской эры, Анжелика попросила рассказать о замеченной на полке флотилии, затем все, вчетвером, на скорость собирали конструктор…
- Ребят, всё, теперь готовимся к праздничному сну!, - напомнил Женя, спустя, примерно, три часа.
- Мы скоро увидимся?, - спросил бойкий Юра, когда она опять оглянулась на них, уже на пороге комнаты, чтобы посмотреть, как светятся в полумраке их острые глазки и золотистые головушки, расцелованные в макушки, и оценить ещё раз, не выбьются ли подоткнутые ею одеяльца.
- Когда дядя эльф разрешит, - пошутила она и пошла переодеваться.
Юра и Серёжа обошлись в этот вечер без обычной болтовни перед сном. Каждый хотел сохранить свои впечатления. Они долго лежали с открытыми глазами, рассматривая контуры предметов в слабом освещении ночника, которые сегодня ожили, и им мерещились выглядывающие из-за предметов эльфы и порхающие в воздухе феи с живыми цветами в волосах. Всё это смешивалось с образом Анжелики, присутствующей незримо, с её длинным многослойным платьем в горошек и необыкновенными туфлями с набойками на носках и каблуках из множества расплющенных шляпок мелких гвоздиков. А ещё почему-то всё время всплывали в памяти её улыбка, тонкие пальцы и мягкий голос…
- Ты можешь остаться, утром я принесу тебе свежевыжатый сок, - тихо произнёс Женя, грустно подавая юбки, по одной, словно в надежде оставить хотя бы некоторые из них на плечиках.
- Мне пора, - ещё тише и печальней проговорила Анжелика, с тоской поглядывая на ракушечный принт постели, - меня ждёт кошка. И костюм не мой, - поскорее надо вернуть.
- Я помогу. . , - сказал Женя, указывая глазами на бант из рукавов своей рубашки.
- Я… справлюсь!. , - глубоко выдохнула она, с трудом преодолевая подступивший к горлу ком…
- Я провожу тебя…
В такси они ехали молча, прислушиваясь к сердцам друг друга и каждому казалось, что собственное сердце стучит так громко, что перекрывает доносящуюся из магнитолы музыку, звучащую теперь по-иному, пронзительней, чем когда бы то ни было.
Анжелика не хотела спрашивать, как она оказалась у Жени дома, потому что теперь это было почти всё равно. Но главная причина молчания заключалась в том, что она боялась разрушить иллюзию воспоминаний звуком своего голоса. По аналогичным причинам и он сохранял безмолвие.
Также, она решила не говорить сейчас, как Женя с сыновьями прекрасны и под каким сладостным обаянием от всего произошедшего за этот вечер, она пребывает. Он и так всё видел.