Уж третий год мои стихи читает
Димон, козля меня и матеря,
как вертухай, который стать мечтает
наместником небесного царя…
И горя нет ему с того, что в море
пошли ко дну отец его и брат,
а если было, то от горя вскоре
он взял да вывез бабу морю взад…
Однако, с горя мать его сыграла
в кровать да так, что к морю – ни ногой,
хотя дороги к морю – два квартала
по Мурманску от утки голубой…
Но не Димон про утку мне в жилетке
дыру слезами с горя размывал,
а сам я в курсе, как ломать таблетки
и как я тёще утку подавал,
а вот гулять с Цветаевой по парку,
как с призраком её Димон гулял,
не стану я; пусть сам Димон под чарку
споёт про свой загробный идеал,
который и в гробу мне не приснится
с того, что у Димона есть печаль
о том, что от него слинял, как птица,
какой-то призрак в звёзд ночную даль…
Как птица, я и сам его обижу,
как обижал уже немало раз
посылом прогуляться до Парижу,
где на него найдётся добрый глаз…
Димон как демон не теряет веры
в то, что когда-то выбесит меня,
но все его обсценные химеры –
всего лишь корм для моего коня
крылатого, с которым я, как в сказке,
всегда готов не в бровь нацелить трость
а на писюн, желавший в парке ласки,
и с тростью всё бы у него срослось,
раз не нашёл, на счастье, автомата
для бывшего мента военкомат,
в виду того, что в ссыкуне солдата
не видя, военком озвучил мат,
чем спас Димона мать почти от смерти
буквально на руках второй жены,
когда их дочь визжала на концерте
артиста неземной голубизны,
а не с того, что из груди солдата
торчал железной птицы-мины хвост,
и не с того, что в белизне халата
хирург до Божьей высоты дорос,
в то время как Димон с геройским видом
строчил в комментах грязные слова,
давая волю личненьким обидам
в борьбе за графоманские права…
25. 03. 2025 г.