На большой перемене разговор в учительской зашёл об интернет-мошенниках. Завела его любительница всего нового, Эмилия Романовна, преподавательница географии и русского языка.

     — Набрела вчера вечером на интернет-магазин. Сапожки искала. А там все товары дешевле аналогичных в других магазинах. Вот только нужно вносить предоплату на любую покупку…

     Евгения Семёновна бесцеремонно перебила русичку, подхватила тему:

     — Я заказала в Интернет-магазине платье 54 размера бежевого цвета, а прислали 48 размера! И тёмного цвета... Чистой воды мошенничество!

     — Разве? — удивилась синеглазка Эмилия Романовна: — Вы же получили товар, пусть ненадлежащий. А я говорю, когда разводят на деньги… Когда человек теряет деньги. И ничего не получает взамен, кроме слёз и головной боли.

     Физрук тоже вклинился в женский разговор и поведал о своей бабушке, которая познакомилась с экстрасенсами и перечислила им некоторую сумму…

     Эмилия Романовна осторожно заметила:

     — Бабушка платила за услугу, пусть за сомнительную, но услугу. Это не совсем то, Игорь…

     Мало содержательный разговор о мошенниках грозил проглотить перемену целиком, но зашедшая в учительскую Галина Николаевна, преподаватель биологии, сразу же предъявила претензии учительнице музыке:

     — Евгения Семёновна, – официально начала тучная биологичка, – опять ваш Гирёв пытался сорвать урок! Принимайте меры!

     Галина Николаевна являлась лучшей подругой учительницы английского языка, которая с недавних пор без конца была на больничном.

     Евгения Семёновна задохнулась от возмущения, потом всё же выдохнула, сделала паузу и обиженно произнесла:

     — Я мать - одиночка, у меня ребёнок маленький! – сразу зашла с козырей. – Вот я Гирёва оставлю на второй год, и будет он уже не мой, а ваш! Как вам? – прищурив глаза, из-за массивных очков, в классической круглой оправе, впялила в биологичку злой взгляд. Учителя переглянулись и притихли. Физрук вышел из учительской. Назревал очередной скандал. В последние несколько месяцев, с тех пор как Евгения Семёновна вышла из декретного отпуска, без ссор в учительской не обходилось.

     — А помните Сергея, того, который обворовал буфет? — нарушил нависшую тишину Евгений Васильевич, немолодой учитель математики. Учителя перевели свои недоумевающие взгляды на обычно в течение всей перемены молча проверяющего тетради математика. Он красной пастой внёс какие-то правки в одну из работ, поднял голову и оглядел всё ещё молчавших коллег:

     — Случайно встретил его вчера вечером у общих знакомых. – о том какие у них общие знакомые, учителя догадывались, но никто не высказал подозрений, – не узнал, конечно, бывшего ученика, столько лет прошло, а он меня сразу признал. «Здравствуй, Василичь», так по-свойски мне говорит, «наверное, думал я из тюрем не вылезаю?». А мне и ответить нечего, на самом деле так и думал. Что ещё я мог думать. Он ведь родителями из детдома был взят, а вы сами знаете, какие там не простые ребята…

     — А почему вы говорите это мне!? – попыталась изобразить возмущение Галина Николаевна.

     — Спрашивал он про вас, — учитель математики выдержал паузу, видимо желая насладиться замешательством биологички, — Не беспокойтесь, он на заводе работает, честно живёт, проблем не ищет, зла не помнит, — подытожил учитель математики.

     Сергея, о котором сейчас рассказывал Евгений Васильевич, усыновили в младенчестве, но благодаря небрежности родителей, а вместе с ней и участливости учителей, уже с детства он знал, что не такой как все: детдомовский. От таких, как он "хорошего не жди". Если остальных детей за шалости журили, а вскоре всё забывалось, то любой проступок Сергея становился объектом для всеобщего внимания, долгих дискуссий и принятия мер. Учителя ждали от Сергея каких-нибудь выкрутасов, и вскоре он стал оправдывать их ожидания. Часто дрался, прогуливал уроки, не выполнял домашние задания, учился плохо, ссорился как с одноклассниками, так и с учителями.