Когда и с десертом в основном было уже покончено, Юлия Филипповна, окинув всех взглядом, с улыбкой произнесла.

          – А теперь, дамы и господа, я хочу предложить вам одну игру, достойную наших белых ночей… Вот вы, Василий Корнеевич, всё больше молчите. И если уж так, то давайте мы начнём с вас. Не могли бы вы мне первым ответить только на один вопрос?

          – Весьма охотно, Юлия Филиповна, – откинувшись на спинку стула, ответил тот.

          – Ну, вот и хорошо. Только я извиняюсь за прямоту. Такие уж у нас дамские игры. И вот, извольте, вопрос… Смогли бы вы, Василий Корнеевич, взять в жены девушку, которая вам понравилась, но у которой, как выяснилось, имеется один изъян? Положим, она, как и вы, из дворян, собою весьма хороша и во многих отношениях достойна похвал. Но, увы, она – сирота-бесприданница, да к тому же и католичка. Взять себе привилегию, чтобы снимать комнаты в хорошем доходном доме и посещать Екатерининский институт свободно, из-за скромности дохода она не может. И потому ей приходится жить в большом дортуаре, где стоит двадцать две койки, казённые одеяла тонки, ну а печи истопникам всю зиму свыше четырнадцати градусов в помещениях топить не велено. Классные дамы в Екатерининском – сама строгость, а единство формы равняет всех. Девица та отдала себя на сии муки за престижный Екатерининский диплом. Ведь он будет ходатаем за неё и позволит ей получить место гувернантки в любом дворянском доме и даже при великокняжеской семье.

          И вот ответьте мне, Василий Корнеевич, в порядке игры, конечно же. Как бы вы поступили при сей диспозиции? Однако я понимаю, что тема сия щепетильна, и потому вы можете на вопрос мой не отвечать.

          При этом все три девицы, сидевшие за столом, опустили глаза, и их, действительно, бросило в краску. Они были похожи на бабочек, пришпиленных булавками к листу.

          Но мой прадедушка при этом нисколько не смутился. Когда говорила хозяйка, он просто смотрел куда-то вдаль, а затем размеренным голосом дал ей ответ:

          – Смею доложить вам, любезная Юлия Филипповна, что для меня сей изъян не стал бы помехой. Бедность это ведь не порок. Все действия девицы той одобряю. Я тоже ведь сирота и всего добиваюсь сам. Но уже через два года я получу уникальную гражданскую специальность, офицерский чин, и смогу сам содержать свою семью. Получив чин офицера, как воспитанник лейб-гвардии Семёновского полка, я смогу либо перевестись в любой пронумерованный полк, или остаться в Семёновском в Санкт-Петербурге…

          Но у меня к той девице будет одно условие. Дело в том, что я непременно хочу быть венчанным. А потому она должна будет принять православие.

          – Очень похвально, Василий Корнеевич, – даже похлопав в ладоши, сказала тётя Юлия и добавила: – Но раз так, то давайте и дальше продолжим нашу игру.