Как человек, закончивший филологический факультет, я хорошо знаю, кого в мировой литературе принято считать классиками, и обычно этот кто-то очень далёкий, как минимум из прошлого века. Но, как оказалось, нужно всего лишь повнимательнее посмотреть вокруг и обнаружить, что поэты «классического» уровня могут находиться среди нас.

Весной прошлого 2023 года у меня в руках оказался поэтический сборник Виталия Ткачёва «Радость наоборот: стихи для тех, кому сейчас грустно». Произошло это настолько своевременно и так хорошо легко на происходящие в душе процессы, что я, будучи человеком впечатлительным, села и на одном дыхании написала свою первую статью на дзене (посмотреть её можно здесь). Тогда после «радости наоборот» единственной мыслью было «хочу ещё», поэтому полезла искать информацию об авторе и его других работах. И нашла. Оказалось, это первый сборник Виталия Ткачёва (тут отпал вопрос, почему я раньше о нём не слышала), что помимо сборника можно почитать его интервью газете «Литературная Россия» (для общего ознакомления), а для погружения в глубину есть целое часовое интервью! И не просто, а запись прямого эфира программы «Пойми себя, если сможешь» на радиостанции «Маяк» (ничего себе!). Интервью очень глубокое, о жизни, о поэзии, об образе «простого человека» в сборнике Ткачёва, о грусти, и о лекарстве от тоски и депрессии. В общем, есть о чём задуматься, особенно учитывая, что гость и ведущие не всегда сходились во взглядах, а за дискуссией умных людей всегда интересно наблюдать (тоже оставляю ссылку). Проникнувшись мировосприятием поэта и перечитав несколько раз сборник, принялась ждать.

И вот, летом 2024 года, я наконец-то держу в руках второй сборник этого автора «Любовь издалека: стихи для тех, кто одинок». Он остался верен себе и в оформление, и в формате сборника-монолога (который мне, честно говоря, пришёлся очень по душе), и в разнообразии образов, литературных приёмов, настроений, взглядов на тему.

По началу я немного сомневалась, ведь как много раз бывало, что, например, второй сезон любимого сериала не справлялся с уровнем ожиданий и оставлял только чувство горечи разочарования. Но это оказался не тот случай. Второй сборник не то, что расширил берега, он их стёр, превратив вселенную В. Ткачёва в бескрайнее море, и я поплыла в самую глубину. Признаюсь, я очень редко испытывала подобные ощущения, может быть только после чтения Лермонтова, Бальмонта, Лохвицкой, Блока, Цветаевой, кого-то ещё. Какие имена! Мы что, снова оказались в Серебряном веке? Но на календаре июнь 2024, а значит, как говорится, не перевелись ещё поэты на земле русской.

Знаю, вы можете сказать, что мои выводы какие-то слишком эмоциональные и не объективные, но ведь поэзия – это глубоко субъективная история, я бы даже сказала личная. В конце концов, у меня нет цели кого-то убедить, но вот вам на подумать: уже второй раз я, охваченная вдохновением, делаю то, что давно уже не делала – пишу статью. Как давно вас что-то впечатляло настолько, что хотелось поделиться этим с миром? По-моему, когда литература побуждает к внутренним шевелениям и, тем более, к действию – это большой показатель.

Но оставим лирику (как бы иронично это не звучало), и поговорим о фактах. Чем отличается поэзия от рифмованной прозы? Только одним критерием – образами! Многие сейчас не считают поэтами Хлебникова, Бродского, Высоцкого, но откройте их стихи и утоните в образах. Не буду цитировать упомянутых авторов или кого ещё, это, в конце концов, не литературоведческая работа, приведу лишь несколько отдельных строф из стихотворений книги «Любовь издалека»:

***

От исступленья, в лунных брызгах весь
Хочу за хвост вселенную подёргать
И, оседлав её, преодолеть
Свою затерянность в ночной каморке.
***

Захолустье опалых глаз
И осунувшихся ожиданий,
От сварливых ветров валясь,
Ослабел под гитару горланить.

Стёрт об вирши до дыр язык,
Еле мямлит избранницы имя,
От ворот поворот впритык,
Больше мне одному нестерпимо.

Облупилась без ласк ладонь,
Поцелуй на подлёте заждался.
На взаимность расчёт смешон,
Кто пуды приголубит несчастья?

Что могу сказать, перед нами явно оригинальный и чувственный поэт, который кое-что знает о стихосложение и о том, как поместить душу в рифмованные строки. Таких отрывков в сборнике много, и в итоге все они сплетаются в одно большое пиршество для любителей качественной поэзии.

И ещё одно хочу отметить: как автор интересно чувствует женскую душу и как тонко ведёт монолог от её имени. Помните, у Роберта Рождественского есть удивительное стихотворение о немолодой женщине, которая пришла первой на свидание и размышляет о своей жизни («Монолог женщины», 1982 год)? У Виталия Ткачёва имеется несколько стихотворений от лица женщины. Вот одно из них:

***

Отныне ты мне не указ,
Оставь при себе советы,
Как я так могла попасть,
Чтоб всю с потрохами вверить.
Шуршал лестью будто змей,
Умильностью сладко жалил,
Улыбкой своей сумел
Меня отравить вначале.
Едва ли не Богом стал,
Была я кротка, покорна,
Молились тебе уста,
В очах послушанье только.
Привык свысока смотреть,
Куда от тебя, мол, денусь,
Позволил, держа за вещь,
С подругой моей измену.
Вписал эпилог в роман
Сам, кстати, своей рукою,
Не трогай меня, отстань,
Ты так невпопад настроен.
Прощала, прижав к груди,
Жалела и не судила,
Теперь же, будь добр, уйди,
Ты больше не мой мужчина.

В истории было много философов, не меньше и поэтов, но поэтов-философов не так уж и много. Вспоминается мнение французского философа Алена Бадью, который причислил всего шесть поэтов к тому ряду, который взял на себя с конца XIX века ещё и функцию философов (французы Стефан Малларме и Артюр Рембо, австриец Георг Тракль, португалец Фернандо Пессоа, француз румынского происхождения Пауль Целан и Осип Мандельштам). Не сильна в научной философии, но в философии, развёрнутой на жизнь, стихи Виталия Ткачёва выделяются однозначно. Судите сами:

***

Я не помню, сколько выпил вёсен,
Резал толстый ль осени ломоть
Закусить, зарубы делать бросил,
Хватит душу, как бревно, колоть.

Лето мял большими сапогами
Для удобства в грязь судьбу втоптать,
Злаки счастья кирзою сломали,
Снял бы их и начал жизнь опять.

Белый снег ложился чёрным настом
На промёрзшей совести моей,
Оказался к Богу непричастен,
Поселиться лучше на Луне.

Никаких там нет сезонов года,
Не наедет время колесом,
Из депо не тронется погода,
Хоть ходи бесстыдно нагишом.

Буду сверху, словно небожитель,
На себя смотреть со стороны,
Вон пошёл в припрыжку, поглядите,
Не порвались только бы штаны.

Кенгуру пародией задета,
Что за тип, похожий на неё,
А теперь играю в человека,
Развилось двуногое зверьё.

Шкура с Homo sapiens* слетела,
А под ней всё тот же троглодит,
Нет иного для меня удела,
Как назад в пещеры уходить.

От земной открещиваясь роли,
Приобрёл космический размах,
Непритворным видом стал назойлив,
Кто-то уж и ангелом назвал.

Ну и в заключение. Однажды Давид Бурлюк назвал Александра Пушкина «мозолью русской литературы». Мне бы хотелось, чтобы и Виталия Ткачёва когда-нибудь тоже посчитали «мозолью». Он, по-моему, это уже и сейчас заслужил.

***

Знает кто, что так, а что не так?
Слеп и глух, тогда, изволь, не так,
Но однажды станет всё же так,
Когда мне уже неважно как.

Слишком поздно праздновать, что так,
Жизнь прошла совсем, увы, не так,
Наперёд бы точно знать, а как
Изначально, чтобы было так.

Даже как-то я любил не так,
Всякий раз понять пытался, как
Из не так исправить всё на так.
Только делал, видимо, не так.

Объяснять не стоит, что и как,
Надо верить в лучшее и так,
Просто, если выйдет, что не так,
Извинись, прости, и будет так!

И будет так! Спасибо всем, кто дочитал, и спасибо тем, кто любит поэзию. Читайте, друзья, стихи, трогающие душу, и делитесь ими с другими (можно, кстати в комментариях, буду рада вашим мыслям и находкам).

Виталий Ткачёв – современный российский поэт, автор замечательных поэтических сборников «Радость наоборот» и «Любовь издалека», представляющих собой откровенный разговор о переживаниях души человека. В частности, последняя книга – это вдумчивый, проникновенный монолог автора о главном чувстве на Земле – любви – в высшем, одухотворённом понимании этого слова (недаром поэт посвятил сборник своей маме). В качестве эпиграфа Ткачёв выбрал строки из стихотворения Аделаиды Герцык «Не вы – а я люблю! Не вы – а я богата!», которые выражают главную мысль его романтической лирики: любовь – это завидное душевное богатство, наполняющее всё существо человека радостью и светом.

В начале книги автор поместил довольно объёмное вступление, в котором предлагает поразмышлять о сущности любви. Он задаёт вопросы о смысле жизни, интересуется мировосприятием читателей и, наконец, излагает своё понимание этого чувства. Столь откровенный диалог сразу располагает к чтению сборника.

В авторском предисловии Ткачёв, ссылаясь на Библию и некоторых известных поэтов (Симеон Полоцкий, Алексей Кольцов, Семён Надсон, Елена Благинина, Игорь Северянин, Марина Цветаева, Владимир Высоцкий и другие) доказывает, что настоящая любовь – это не страсть, а ежедневная работа над собой, в результате которой возникает продукт этого бескорыстного труда – акт дарения. И призывает читателей научиться любить издалека – «небесно», одухотворённо. По его мнению, только такое чувство способно пережить не только время, но даже саму смерть посредством духовности.

Ткачёв пришёл к осознанию важности любви в жизни людей в раннем детстве – всего в 6 лет. Тогда же к нему пришло отчётливое понимание неизбежности смерти. Однажды он вдруг ясно осознал себя настоящей, живой личностью, которой скоро придётся умереть. Это детское впечатление осталось в его памяти на всю жизнь; более того, оно стало для него настоящей драмой. Он отчаянно не хотел расставаться с жизнью и уходить из этого таинственного, ещё неизведанного мира. Этот психологический шок определил его мировосприятие и повлиял на литературное творчество. В тот момент мама вывела его из истеричного состояния в связи с, как ему казалось, надвигающейся смертью с помощью знаменитого четверостишия-песенки: «Пусть всегда будет солнце…»

Вторая ключевая тема сборника – одиночество. Как человеку справиться с потерей близкого? Не отчаяться и не потерять связь с реальностью, но найти в себе силы жить дальше? Поэт ищет ответ в любви – к женщине, маме, природе, поэзии, ко всему, что может вызвать в душе человека подобное чувство.

Ткачёв – большой ценитель прекрасной половины человечества, которую помещает в центр жизни каждого человека, и призывает беречь её для сохранения любви («Женщина»). В его поэтическом сборнике это великое чувство имеет глобальное значение. Автор сравнивает его то с течением, которое уносит влюблённого в неведомые края («Мне полюбить мешала красота…»), то с дрезиной, которая осталась одна в полном бессилии («Дрезина любви»), то со звездой, которая сулит неведомое счастье («Земное счастье»), то с мимолётным прекрасным мгновеньем, которое тает в нежном жасмине, прозрачных слезах, чистых каплях («Обычай»). Для поэта любовь – не только реальное земное чувство, но и вдохновенная грёза, сладкий полусон («Романс»). В его представлении настоящая одухотворённая любовь имеет вневременное значение, она широка и глубока, как космос («Любовь издалека»).

Однако автор не питает иллюзий относительно любви между мужчиной и женщиной. В ряде стихотворений он поднимает пресловутый больной вопрос о предательстве, обмане, лжи. В «Брачной музыке» он сравнивает влюблённую душу с тончайшим музыкальным инструментом, который попран фальшивой любовью и оттого играет какофонично, примитивно, невпопад. В нескольких стихах Ткачёв от имени женщины описывает горестные последствия неудачного брака – охлаждение чувств, взаимные претензии и, наконец, окончательный разрыв («Мольба»).

Но даже брошенная женщина имеет право на новое личное счастье с другим человеком («Отныне ты мне не указ…»). Поэт в форме самоуничижения предлагает и овдовевшей женщине забыть прошлое счастье с умершим мужем, утешиться тем, что он был не слишком достоин её любви из-за якобы изначального обмана, нелюбви, и, освободившись тем самым от воспоминаний, по мере сил жить дальше («Вдове»).

Впрочем, поэт не теряет надежду, что любовь была и остаётся лучшим способом преодоления вражды («Опция преодоления ссоры»). Легкомысленную любовь Ткачёв сравнивает с дешёвыми сладостями, которые только снаружи выглядят красиво, а внутри – пустышки («Шоколадки в фантиках…»).

В лирике Ткачёва любовь предстаёт в разных антуражах. Автор сравнивает влюблённого со средневековым изваянием, которое веками поёт одну и ту же серенаду для красавицы, рискуя превратиться в Квазимодо («Quasi modo»). В посвящении «К любимой» Ткачёв апеллирует к вневременному опыту Данте Алигьери – его платоническому чувству к прекрасной девушке Беатриче, которая рано умерла и стала его главной музой на всю его оставшуюся жизнь. Своё чувство Ткачёв сравнивает с новой жизнью поэта (ключевое произведение Данте – его автобиография «Новая жизнь»): у него от любви также открылось второе дыхание. А в стихотворении «Искушение» поэт представляет идеальную для него любимую женщину в виде японской гейши, в которой он усматривает долгожданное совершенство женского достоинства.

Ткачёв – большой ценитель античной и средневековой европейской литературы. В авторском предисловии он ссылается на мысль знаменитого философа-стоика Гекатона Родосского, что для обретения любви человек сначала должен полюбить сам. В стихотворениях Ткачёва появляются герои древнегреческой мифологии и истории – например, Андромеда («Земное счастье») и Пирр с его печально знаменитой победой («Новорождённый»). Для поэта влюблённая женщина – муза, готовая одарить мужчину любовью («Муза»). В стихотворении «Мольба» в ироничной форме упоминается Дульсинея – платоническая возлюбленная хитроумного идальго Дон Кихота.

Автор прекрасно разбирается в отечественной классической литературе. В своём предисловии он цитирует А. Грибоедова («Горе от ума»), Б. Пастернака («Во всём мне хочется дойти до самой сути»), С. Парнок («Должно быть, голос мой бездушен…»), З. Гиппиус («Заключительное слово»), В. Шукшина («Срезал») и даже косвенно ссылается на роман Ю. Олеши «Три толстяка». Поэтому его стихи такие разные: то остроумные, то томно-меланхоличные, то глубоко философские, то по-детски наивные.

Несколько стихотворений Ткачёв адресует самому себе. Они любопытны с психологической точки зрения, так как частично отражают его детство. Своему появлению на свет поэт посвятил немного легкомысленное и наполовину философское стихотворение «C’est la vie», в котором выражает надежду, что своим достойным существованием на Земле сможет оправдать родителей и помочь им попасть в рай. В стихотворении «Рацион» Ткачёв в аллегорической форме признаётся в любви к маме за её усилия в его воспитании. Отождествляя себя с деревом, поэт утверждает, что его питает память о ней, которая поможет ему «вечнозелёным всегда быть самым».

Отдельного упоминания заслуживает монолог поэта о судьбе вообще и личной жизни в частности – «Бытовой вопрос». Лирический герой, сравнивая себя с беспородной собакой, находится в постоянном напряжении из-за безысходной участи: его жена – сумасбродка, которая отравляет ему существование, обвиняя его во всех своих несчастьях и культивируя в нём чувство перманентной вины: «Это я, лишь я виноват всегда». В стихотворении «Ютящийся на блюде» поэт в резких, приземлённых эпитетах описывает серую прозу цикличной бесцельной жизни. Его лирический герой чувствует фрустрацию от прошлых самовыражений, которые он наивно пытается заглушать алкоголем, но, протрезвев, начинает в очередной раз жизнь именно с того места, на котором он столкнулся с последней своей неудачей, не сдвинувшись ни на йоту с облюбованной им мёртвой точки.

Ткачёв по натуре философ и часто приподнимается над рутиной повседневности, приглашая читателей поразмыслить над вечными проблемами жизни и смерти, любви, смысле бытия. В форме стихотворного диалога поэт утверждает, что в основании человеческой жизни лежит сердечная любовь, которая выше всех законов Вселенной («Беседа с учёным мужем»). Поэт акцентирует внимание на временности человеческих привязанностей, следы которых, однако, остаются в природе и памяти лирического героя («Прощание»). В стихотворении «Химера» Ткачёв констатирует общеизвестный печальный факт краткости человеческого существования на этой несовершенной Земле в случае отсутствия у людей возможности и умения любить.

Дом является важным символом в стихотворениях Ткачёва. Например, в «Причуде» появляется образ терема с уютной гостиной и привычными домашними атрибутами – креслом, свечами, камином. Иная картина предстаёт в стихотворении «Ютящийся на блюде»: мятая кровать, грязная одежда и посуда с объедками – всё это наглядно выражает неприкаянность и потерянность, которые испытывает главный герой.  

Язык стихотворений Ткачёва богат, оригинален и разнообразен. Поэт использует приземлённую, разговорную лексику: «ослабел под гитару горланить», «язык еле мямлит» («Quasi modo»); «гряну пропадом», «звук замызганный» («Брачная музыка»); «не сдюжишь», «лентяй» («Женщина»); «прожорливый рот» («Ютящийся на блюде»); «пичкать байками», «по горло влипла» («Мольба»); «балда», «змея подколодная», «плешь», «козёл и тля» («Бытовой вопрос»).

Но в то же время в его лирике часто встречаются красивые образы природы: растений – черёмуха, сирень («Замерзаю на солнце палящем…»), жасмин («Обычай»), черешня («Опция преодоления ссоры»), травы аромат («Беседа с учёным мужем»), старый дуб, заросший сад («Химера»); животных – лесной соловей («Беседа с учёным мужем»), соловей («Прощание»); погодных явлений – грибные дожди («Беседа с учёным мужем»), малиновый отлив («Мне полюбить мешала красота…»), весенний рассвет, осенняя свежесть земли («Прощание»), моросящий дождь («Химера»), звёзды («Дрейф»). Ткачёв даже придумал полноправное новое время года – сезон любви, полный упоительных чувств («Пятое время года»).

Иногда поэт вставляет в стихи иностранные слова – латинские: vita – жизнь («Рацион»), quasi modo – как будто («Quasi modo»); французские: c’est la vie – такова жизнь, avenue – широкая улица («С’est la vie»); итальянские: pianissimo – очень тихо («Брачная музыка»), vita nuova – новая жизнь («К любимой») и другие.

Лирика Ткачёва богата цветовой палитрой: в его стихах встречаются бело-розовая аллея и алый цвет («Искушение»), сияние зарниц («Муза»), алые вершины («Если б…»), рубины, золотое тиснение («Шоколадки в фантиках…»), малиновый отлив, пресная незримость («Мне полюбить мешала красота…»), лилейная мёрзлость зимы, краски лета («Прощание»). Более того, в сборнике представлено стихотворение, которое полностью посвящено ассоциации различных проявлений жизни с конкретной палитрой цветов («Цвета»). А в авторском предисловии Ткачёв прочно ассоциирует любовь с красным цветом.

Порой поэт играет на контрастах – как психологических, так и природных. Например, в стихотворении «Замерзаю на солнце палящем…» он создаёт образ сердца, призванного горячо любить, но занесённого вьюгой и страдающего от холода. А в стихе «Мне полюбить мешала красота…» бросает вызов всеобщему убеждению, что всё прекрасное пробуждает любовь. Рассуждая о прожитой жизни, Ткачёв в игровой форме прикидывает разные варианты человеческой судьбы («Наставление»). Под его пером бытие людей предстаёт невидимой чередой удач (когда «всё… так») и неудач (когда «увы, не так»), с чем он сам был в жизни вынужден мириться, но читателю предлагает надёжный и простой способ избежать чересполосицы, чтобы всегда было только «так».

В своей поэзии Ткачёв использует эксцентричные образы: «тарелка одиночества», «бутылочная фрейлина», «тоска отштукатурена», «гранёный сон с огурчиком» («Ютящийся на блюде»), «толща, увитая смешком» («Дрезина любви»), «приземистые просьбы» («Земное счастье»), «взгляд сквозь ярость нежен» («Опция преодоления ссоры»).

В заключении Ткачёв поместил трогательное авторское послесловие. Поэт выражает надежду, что его сборник станет для благодарных читателей путеводителем в жизни и маяком в серых буднях. По его мнению, главная цель каждого человека – дарить любовь окружающим и менять тем самым их через бескорыстное собственное чувство в сторону аналогичной любви. Ткачёва любви научила мама. А ещё – увлечение гуманитарными науками: литературой (в первую очередь – поэзией), историей, философией – и хорошим кино. По словам Ткачёва, любовь издалека способна творить чудеса; например – преодолевать смерть, как платоническое отношение знаменитого поэта Данте к его прекрасной музе Беатриче, не менее знаменитого Петрарки к Лауре (их удивительные истории вдохновили Ткачёва на сочинение стихов о любви издалека, осмыслению этого понятия как ключевого фактора, основы для счастливой жизни). А ещё любовь издалека в корне меняет человека, помогает избежать эгоистичного и жертвенного чувства, похожего на любовь, с которым, например, живут герои известных произведений Антона Чехова («Дама с собачкой», «Попрыгунья», «Дом с мезонином»). Учитесь любить издалека, и жизнь превратится в радость, а одноимённый сборник Ткачёва вам лишь в помощь на пути к тому, чтобы вы могли с гордостью и уверенно сказать во всеуслышание: «Да, я счастлив!»

Оценивая в целом уровень стихосложения Виталия Ткачёва, можно смело утверждать, что он доказывает высокое мастерство поэта, крайне редкое в наше имитационное и непрофессиональное время. А сам сборник по праву должен занять достойное место на полке лучших поэтических книг отечественной литературы.